«Ночной дозор» грозится стать самым масштабным экшном в истории российского кино. Продюсировал фильм Первый канал, сценарий писал Сергей Лукьяненко по своему бестселлеру, спецэффекты делали на той же студии, где доводили до ума тарантиновский «Убить Билла», в ролях — Лагутенко, Куценко, Меньшов и Хабенский.

С последним «МК-Бульвар» встретился накануне премьеры фильма.

— Вы читали книгу Сергея Лукьяненко?

— Читал. Но это была вынужденная необходимость, потому что в принципе к литературе с подобными проблемами я отношусь достаточно спокойно.

— В смысле, к фантастике, фэнтези?

— Да.

— Что, и в детстве не читали?

— В детстве читал. Вам авторов назвать? Брэдбери, Беляев…

— В таком случае почему вы согласились сниматься в «Ночном дозоре»? Только из-за того, что это первый российский фильм такого масштаба?

— Когда мы начинали снимать, у меня в мыслях не было такого — масштабный проект, первый в России, блокбастер. Я согласился только потому, что это режиссер Тимур Бекмамбетов и это жанр, в котором я еще не работал.

— Точку зрения создателей фильма понять можно: Хабенский знаменит, любим зрителями, и, значит, его участие в проекте привлечет к фильму интерес. А вам это зачем? Ради денег? Ради славы?

— Я вообще по профессии актер. По крайней мере пытаюсь этим заниматься. Это моя работа — попробовать себя в разных жанрах, обстоятельствах и сделать из этого какие-то выводы. Мне это интересно, мне это нравится.

— Ваш герой Антон Городецкий — маг. Если бы у вас были какие-то магические способности…

— Я думаю, я использовал бы их в мирных целях.

— Неужели бы не возникло желание кому-нибудь насолить, отомстить?

— Повторю: я думаю, я использовал бы их в мирных целях.

— А себе бы что наколдовали?

— Много хорошего.

— Ясно. В фильме поднимается довольно мистическая тема. В вашей жизни мистика присутствует?

— Я, как человек суеверный, не очень хочу об этом говорить. Я достаточно уважительно отношусь к этой стороне нашей жизни и предпочитаю пропускать такие темы.

— А в вампиров, ведьм вы верите?

— Я считаю, что в нашей жизни достаточно большое место занимают энергетические вампиры и энергетически положительные люди. Одни забирают у нас энергетику, другие — заряжают.

— У вас были встречи с такими людьми?

— Достаточно.

— А сами вы какой человек?

— Не знаю. В принципе формула актерства такая, что чем больше ты отдаешь энергетики в зал, тем больше тебе ее возвращается. Это обмен энергетикой.

— Не важно какой: положительной или отрицательной?

— Ну, наверное, какую ты посылаешь, такую в ответ и получаешь. Если ее нет, то зрители не получают никакого заряда.

— Если вы такой суеверный, не страшно было сниматься в фильме? У вас вообще какие-то страхи есть?

— Это опять остается при мне. Люди, в принципе, всю свою жизнь борются с какими-то страхами. Я ничем не отличаюсь от всех остальных.

— А почему вы так боитесь разговаривать?

— Я не боюсь разговаривать. Просто одно дело сниматься в фильме про магов и вампиров, а другое — долго и серьезно говорить об этом. Поверьте, сниматься было гораздо интереснее.

— Хорошо, возвращаясь к вашему герою, он неоднозначно относится к темным и светлым силам, не делит мир на черное и белое. А вы?

— Делю ли я? Да, делю. Есть люди, с которыми мне приятно общаться, есть — с которыми необходимо и с которыми просто не хочется общаться. Наверное, это и есть деление. И любой мало-мальски думающий человек поступает именно так. А по поводу плохой—хороший, у каждого человека своя правда, и актерская задача — оправдать любого подлеца.

— Это в театре и в кино, играя негодяя, вы пытаетесь его для себя оправдать. В жизни вы такой же? Вы можете простить любой поступок?

— Я думаю, практически все, кроме предательства.

— Но если у каждого своя правда, то и в этой ситуации ему можно найти оправдание.

— Наверняка… Я не знаю.

— Фильм снимался очень долго. Физически это сложно. А психологически?

— Все долгие проекты тяжелы морально: ощущение долгой работы, незавершенности.

— А не потому, что так надолго вживаешься в роль? И дома продолжаешь думать о герое?

— Нет, я не буду утверждать, что настолько сильно вживался в роль. Дома я отключался.

— Потому что тема сложная?

— Тема-то простая. Когда думаешь о герое, о тексте, который он произносит, тексте, написанном Чеховым или Островским, это одно. Другое — в «Ночном дозоре». Здесь достаточно простым языком говорится, что нет идеального добра и идеального зла, что все зависимо друг от друга. А сыграть просто и убедительно, так, чтобы было понятно всем, и в то же время не скатиться до штампов, — отнюдь не легче, а может, даже и сложнее.

— В одном из моментов вы похожи на Нео из «Матрицы». Вы часто подворовываете вещи из других фильмов?

— Ну, естественно, подворовываем. Глупо говорить, что нет. Переносим на себя, делаем по-своему, может, хуже, может, лучше. А насчет «Ночного дозора» — это, наверное, такая «Матрица» по-русски. «Матрица» в ватниках. Но я надеюсь, что с юмором. Это тоже дорогого стоит.