Архив

Настоящий индеец

Квартира Станислава Кучера — известного политического обозревателя канала ТВЦ — чем-то напоминает дом-музей. Полки, подоконники, стены, шкафы и стеллажи — везде милые сердцу оригинальные вещицы или фотографии. Коллекция кукол из разных стран мира, узорчатая фигурка из цельного кусочка фанеры, которую на глазах Стаса вырезали во Вьетнаме за 36 секунд, серебряный индийский колокольчик возрастом в 400 лет. Рассматривать можно бесконечно.

26 июля 2004 04:00
1405
0

Квартира Станислава Кучера — известного политического обозревателя канала ТВЦ — чем-то напоминает дом-музей. Полки, подоконники, стены, шкафы и стеллажи — везде милые сердцу оригинальные вещицы или фотографии. Коллекция кукол из разных стран мира, узорчатая фигурка из цельного кусочка фанеры, которую на глазах Стаса вырезали во Вьетнаме за 36 секунд, серебряный индийский колокольчик возрастом в 400 лет. Рассматривать можно бесконечно.

А в центре большой комнаты — кресло-качалка, покрытое индейским пледом, над которым висит забавная картина, опять же с изображением индейца…



— На самом деле я в детстве был индейцем.

— То есть?

— Я родился в Питере, потом жил с родителями в Норильске, на Чукотке, школу закончил в Орле, после приехал в Москву и поступил в МГИМО. Так вот в Орле мы с друзьями были индейцами. У нас было целое индейское племя, мы путешествовали по окрестным лесам. Был даже обряд вступления в племя. Если кто-то хотел к нам присоединиться, ему нужно было ночь посидеть на кладбище, сутки провести в лесу, самому сделать себе хороший лук — в общем, куча всяких испытаний. И спустя много лет девчонки на работе подарили мне вот такую картину. Сзади написано — «Настоящему индейцу Стасу Кучеру». А еще у меня есть лук со стрелами, который мне подарили в одном из высокогорных племен в Таиланде. Помню, меня из-за него в самолет не пускали, но потом все-таки разрешили вывезти. Так что на экране я такой полуяппи — костюм, галстук. А в душе, как говорят друзья, индеец.

— Ковбойские шляпы, как я вижу, вам идут больше?

— А шляпа эта, кстати, не ковбойская. Она у меня появилась в 1994 году, после поездки в Австралию. Там нет ковбоев, но есть кэмелбои, которые разводят верблюдов. Они мне ее и подарили. Шляпа эта прошла со мной все командировки и путешествия. Была в море, на суше, на Северном флоте, на Соловках, на Чукотке, в Тихом и Индийском океане… У меня к ней очень трогательное отношение. Особенно когда переворачиваешься на джипе, и только шляпа спасает от того, чтобы с тебя не снялся клок скальпа. Тут еще даже следы крови внутри остались.

— А откуда у вас такая большая коллекция кружек на кухне?

— У каждой кружки есть своя собственная история. Например, кружке с «Битлз» уже 20 лет. Ее привез друг моей мамы, который путешествовал за границей. Тогда же я впервые услышал песни «Битлз» и, собственно, из-за них начал учить английский. Есть кружка, которую подарил мне Ричард Никсон, бывший президент США.

— Еще мы тут у вас заметили красивый нож с мозаичной ручкой…

— Рассказываю. Узбекистан, командировка. Нашу съемочную группу принимают на очень высоком уровне, во главе с президентом Каримовым. Возят нас по дальним деревням и аулам. И в одном из них местный хаким (вождь или начальник по-нашему) преподносит мне и оператору по ножу в подарок. Я, чтобы в ответ сделать людям приятное, беру нож (навыки метания у меня с детства развиты неплохо) и запускаю его в ближайшую чинару. Нож эффектно так воткнулся в ствол. Я стою, думаю, что сейчас мне будут аплодировать, смотрю — у всех каменные лица. Оказалось, это была священная чинара, которой тысяча лет, на нее все молились, а тут приехал какой-то человек из Москвы и внаглую так просто зафигачил в нее нож.

— Боевое у вас прошлое. Неужели приключения надоели, и поэтому вы уже второй год ведете себе спокойно на ТВЦ «25-й час» и в скандалах не замечены?

— Да нет. Опыт того же «25-го часа», с одной стороны, был вынужденный. После увольнения с РТР (программу Стаса «Наше дело» закрыли после того, как во время известных событий он поддержал канал НТВ и команду Киселева. — «МКБ») мне представилась возможность выходить в эфир и продолжать делать то, что я считал необходимым и востребованным, а именно — говорить правду, то, о чем думаю сам, о чем люди говорят на кухне. С другой стороны, это был новый для меня формат, потому что ежедневную программу я до этого никогда не вел. Но на сегодняшний момент, думаю, пора что-то менять. Человек должен периодически что-то менять в жизни. Работу, жену, место, где он живет, и так далее. Каждому свое.

— Так, может быть, в новом сезоне мы увидим вас уже в новом политическом проекте?

— Что касается политической журналистики, то я пока не вижу себя в качестве политического журналиста на каком-либо канале. Все, что я хотел сказать о политических вещах и процессах, я уже сказал. Сейчас меня больше волнуют не процессы, а люди. Поскольку именно люди управляют любыми процессами. Вот если бы завтра наступил конец света, я бы жалел о том, что не попробовал в жизни двух вещей. Первая — создание собственного большого медиапредприятия. В моем представлении это нечто среднее между National Geographic и Discovery. А вторая история — мне бы хотелось попробовать снимать кино. Да и самому сняться в фильме.

— С осуществлением первой, наверное, будет сложнее всего.

— Главное, чтобы была идея и люди, которым ты веришь, с которыми тебе интересно делать вместе какое-то дело. Все остальное получится. Это относится ко всему. Вот 1991 год. Сидим мы с моим товарищем Сережей Фроловым в баре «Комсомольской правды». Я — 19-летний студент МГИМО, внештатный корреспондент газеты. Ему — 32 года, сколько мне сейчас, он только что приехал из Европы, где путешествовал автостопом без копейки в кармане. Я же только что вернулся из Штатов по программе обмена, которую сам придумал и организовал. Сидим и думаем — как бы совместить наш опыт? И Сережа предлагает поехать автостопом по Штатам, через всю страну, чего никто никогда не делал. Мы убедили главного редактора — нам купили только авиабилеты и дали по 100 $. Все. Мы прожили в Америке 4 месяца, объехали 37 штатов. Чего там с нами только не было — знакомились с самыми разными людьми, спали с бездомными, трепались в пятизвездочных отелях с актерами Голливуда. Получилась фантастическая поездка, после которой я понял, что в жизни вообще возможно все. Главное — захотеть и придумать.

— Вы романтик по натуре?

— Скажем так — я способен на романтические поступки, но при этом могу достаточно цинично смотреть на мир.

— Вначале вы говорили, что человек в жизни должен периодически что-то менять. Например, жену. В вашем варианте это, кажется, никак не получается…

— Да у нас с Натальей просто «Санта-Барбара» какая-то. Вообще, женились мы десять лет назад. Потом однажды расстались на полгода, но после этого опять сошлись. Второй раз мы расставались уже на год, после чего официально развелись. Сейчас мы опять вместе.

— Говорят, раньше к Наташе питал нежные чувства ваш однокурсник Сергей Брилев. Что за история — отбили у друга девушку?

— Это уже маленький миф, и когда мы в очередной раз его слышим — и Серж, и я, и Наталья только улыбаемся. На самом деле все просто. Познакомился с Наташей Серж, потом мы однажды встретились, все вместе пообщались. Потом все расстались, каждый занималcя своим делом. Я в тот момент общался со своей девушкой, потом мы с Сережей уехали в Америку, вернулись, продолжили работу в газете. Через полгода я еду в метро, смотрю — красивая девушка стоит и кричит мне: «Стас, привет». Думаю — наверное, знакомая. Подошел, поцеловал в щеку. Потом вспомнил уже. Потом как-то вспомнил еще раз, позвонил, и мы стали встречаться.

— Как думаете, если отношения возродились, будете жениться на супруге второй раз?

— Сейчас нам хорошо вместе. Это какой-то новый взрыв отношений, другой эмоциональный уровень. А что будет завтра — ни я, ни она загадывать не хотим.

— Стас, а с чем были связаны ваши частые переезды в детстве?

— Я появился на свет, когда мои родители учились на третьем курсе журфака питерского университета. Жил вместе с родителями в Питере, потом они ездили на стажировку в Москву, работали на телевидении. Позже в поисках свободы и денег поехали на Север, в Норильск. Когда мне было 7 лет, родители развелись, сохранив при этом хорошие отношения. Отец уехал работать на Камчатку, мама на какое-то время вернулась в Орел, где делала собственную передачу на ТВ. А я жил в Орле с бабушкой. И все положительное, что во мне есть, — все это благодаря бабушке.

— Любовью к журналистике вы заразились от родителей?

— Думаю, нет. У меня с ними разные интересы в этой профессии. Примерно в 12—13 лет я спросил себя, чего я хочу от жизни? И ответил — путешествовать по миру, общаться с людьми разных национальностей, разговаривая на их языках. А потом делиться впечатлениями с другими. Стал прикидывать, какая профессия наиболее соответствует этому спектру желаний, и кто-то мне сказал, что есть такая — журналист-международник. Потом я узнал первое: журналистов-международников готовят в МГИМО. И второе — поступить туда нельзя. Нужен либо блат, либо много денег. Но, как оказалось, все не так сложно. Я приехал в Москву и поступил. К концу первого курса уже работал в «Комсомолке», зарабатывал больше денег, чем все мои однокурсники, снимал квартиру сам и перестал брать деньги у родителей. Стал ездить в командировки за границу и через какое-то время понял, что стану тем, кем хочу, без чьей-либо помощи.

— Стас, вы отлично играете в бильярд, и однажды на вас, кажется, спорили господа Березовский с Гусинским. Интересно, выплатил ли Гусинский проспоренные 100 000 $?

— Не выплатил, потому что они в итоге решили, что это была шутка. Мы играли с Сережей Пархоменко, главным редактором журнала «Итоги», и, когда узнали, что Березовский с Гусинским, наблюдая за игрой, на нас спорят, разумеется, тут же поставили кии и сказали: «Идите на фиг, что мы, гладиаторы, что ли?». Березовский ставил на меня 100 000 $, и я выиграл. Гусинский проспорил и должен был отдать ему деньги. Но не отдал. Значит, не считал спор серьезным.

— Я вот послушала ваш рассказ и сделала вывод, что вас вполне можно назвать человеком, который сделал себя сам. Согласны?

— Есть хорошая фраза — человек верующий благодарит Бога за то, что у него есть. А неверующий жалуется на судьбу и Бога за то, чего ему не дали. Я считаю, что сильный человек никогда не станет очень активно жаловаться на жизненную ситуацию, в которой он находится. Потому что это только он в ней находится. А еще у ирландцев есть очаровательная поговорка «Если тебя не устраивает жизнь, попробуй заняться чем-нибудь другим». Так что все зависит только от тебя самого.