Валентино Гаравани представил свою прощальную коллекцию, ушел из жизни «последний из могикан» Ив Сен-Лоран… Карл Лагерфельд отпраздновал в этом году юбилей, хотя никто точно не знает, сколько лет исполнилось этому кудеснику от моды и что за перпетуум-мобиле скрывает он за черными очками. Где миф, а где правда в образе этого человека, творческой энергии которого хватило бы на целый художественный институт, разбиралась Елена ПУШКАРСКАЯ.

Япознакомилась с Карлом Лагерфель-дом в 1996 году во Флоренции во время уникального шоу, которое его организаторы определили как «состязание между великими модельерами и великими мастерами Возрождения». Лучшие коллекции haute couture были выставлены в престижнейших музеях города-музея — Уффици, Галерее Академии, Палаццо Веккьо, Капелле Медичи. Лагерфельд был одним из протагонистов этого грандиозного зрелища. Его произведения находились в замке Forte Belvedere, знаковом месте Флоренции, откуда открывается потрясающий вид на город.

Искусственный ветер ворошил осенние листья в стеклянной трубе — инсталляции Лагерфельда. И глядя на них, я, работавшая тогда первый год итальянским корреспондентом информагентства и попавшая на это шоу больше по личной любознательности, чем по должностным обязанностям политического обозревателя, размышляла, как пробиться на интервью и при этом не подкачать дилетантскими вопросами и языком.

Он появился словно сказочный принц, буднично подкрутив рычаг в своей композиции, превративший медленный танец листьев в вихревой поток. Разговор он начал сам.

«Не нужно страшиться авторитета великих, не стоит относиться к ним как к окаменелым монументам», — произнес живой классик.

Это попало в точку моих тогдашних сомнений. И радостно поняв его французский, я ответила, что мне очень хочется спросить его о моде, но пока я разбираюсь в ней лишь на уровне потребителя. Пристально оглядев меня от кончиков волос до кончиков туфель, маэстро, видимо, счел мои представления о стиле достаточными, чтобы продолжить беседу.
Лагерфельд начал говорить о допустимости и даже обязательности эклектики в современном искусстве, куда он безоговорочно относил моду, об универсальности ее языка.

«Мода — это не только одежда. Haute couture — еще и театр, и живопись, и скульптура. Через костюм можно выразить душу, а это и является задачей искусства».

Тогда многие итальянские критики сочли оскорбительной затею выставить «тленные платья» рядом с бессмертными творениями флорентийских зодчих. Лагерфельд объяснял мне, что мода — это новое синтетическое искусство, и если ее творцы оскорбляют кого-то своей смелостью, это и является лучшим доказательством, что она — не просто тряпочки, а явление. Ведь настоящее искусство всегда смеет делать то, что не общепринято.

Я очень благодарна Карлу за этот мастер-класс, научивший меня большей свободе и в профессиональном, и в личном плане. После той встречи мы несколько раз пересекались на миланских показах. Одна из наших бесед касалась преимуществ искусственной эстетики над естественной.

Как и в знаменитой андерсоновской сказке про принцессу и соловья, Лагерфельд предпочитает неживую птичку как воплощение человеческой фантазии и труда. Наконец я поняла, что хотел сказать художник своей флорентийской композицией с вихрем листьев. Великий труженик Карл утверждал, что естественности можно добиться только через искусство.

«Посмотрите хотя бы на мои волосы, — сказал мне он, — их белизна искусственна и искусна одновременно. А значит, она натуральна. Ведь никто давно не представляет меня другим».

Раньше я думала, что модельер постоянно носит темные очки, не желая догадываться, что мир на самом деле несколько иной, чем он его видит. Потом мне стало ясно, что и очки, и веер, и многочисленные кольца на пальцах составляют театральный занавес, за которым прячется подлинное закулисье этого человека, считающего своим лучшим «изделием» себя самого.

ПО ГАМБУРГСКОМУ СЧЕТУ

Благословенна земля Германии, где Карл, тогда еще Лагерфельт, родился не то в 1938 году, не то в 1933-м… Здоровый гамбургский дух, впитанный мальчиком, стал той прививкой, которую впоследствии не смогли разъесть ни богемная ржавчина парижской жизни, ни зигзагообразные гонки за успехом, ни шагреневая плата за него. Карл Лагерфельд, который в свои, прямо скажем, не юные годы продолжает плодотворно трудиться и непрестанно совершенствоваться, является уникальной фигурой в сегодняшнем мире моды. Отсутствие точной даты рождения лишь придает его образу возвышенное сходство с художниками эпохи Возрождения, сравнение с которыми он заслужил своей творческой универсальностью.

У него было хорошее детство, обеспеченное отцом-предпринимателем и освещенное внимательной любовью матери, увидевшей и воспитавшей в сыне художника. Немаловажное значение для дальнейшей судьбы мальчика имело изрядное количество книг в доме, которые маленький Карл свободно и с удовольствием читал. Как следствие, уже в 12 лет будущий художник знал, чего он хочет от жизни.

Понимающие родители отпустили сына на свободу в Париж, когда тому было всего 14 лет. А уже в 16 он получил благословение таких корифеев, как Диор, Бальман, Живанши: они по достоинству оценили его работу, представленную на конкурс парижских шерстяников. Карл Лагерфельд разделил тогда первую премию с Ивом Сен-Лораном. Дороги двух мастеров будут постоянно пересекаться, но находиться в разных жизненных плоскостях. Векторы их судеб очень похожи: любящие матери, ранний успех, титулы модных вершителей… Но какая разница в восприятии мира, в умении подчинить его себе!

Но все это будет позже. А пока после удачного дебюта на престижном конкурсе Карла приглашает к себе на работу сам Пьер Бальман. Три года Лагерфельд трудится в его студии, разрабатывая эскизы, совершенствуя свое мастерство, параллельно изучая, как работают маленькие винтики и иголочки, составляющие огромный механизм моды. В 1958 году Карла приглашают в Дом моды Жана Пату, где он задерживается на пять лет, создавая по две коллекции haute couture в год.

ВСЕМ СЕСТРАМ ПО СЕРЬГАМ

Этот период жизни Лагерфельда можно назвать «римским». На Апеннинский полуостров Карла привело желание познакомиться со знаменитой итальянской живописью и архитектурой. Но ему не удалось избежать влияния dolce vita, бившей ключом в жаждущем жизненного реванша послевоенном Риме. Местный бомонд заинтересовался беглецом из Парижа. Понимая, что итальянским изделиям не хватает парижского шика, модельера приглашают на работу сестры Фенди, чей меховой магазин на via Borgognona становился тогда популярным. Это была судьба.

«Лагерфельд в корне изменил всю концепцию мехового производства, — рассказывала мне тезка стилиста Карла Фенди. — Шубы, которые прежде были тяжелыми и „неповоротливыми“, стали легкими и не затрудняющими движений. Их приятно и надевать, и носить».

В 1966 году Fendi представляет первую коллекцию шуб haute couture, созданную Карлом Лагерфельдом. Да и сам изящный логотип в виде двух сплетенных F придумал для Fendi не кто иной, как Карл Лагерфельд.

Кроме меховых сестер Лагерфельд успевал в это время работать для таких марок, как Krizia, Charles Laurdan, Chloe. При этом коллекции, созданные им для столь разных модных Домов, не имели ничего общего между собой. Такое разноплановое творчество объясняется чуткостью художника к индивидуальному стилю, его способностью создавать продукт, близкий традициям каждого бренда.

Сотрудничество с «чужими» Домами моды будет привлекать маэстро и в дальнейшем. В 2004 году, когда он был уже в зените славы, Лагерфельд создал коллекцию для шведской фирмы H&M, специализирующейся на недорогой популярной одежде и периодически балующей своих клиентов малыми партиями товара, подписанного модными корифеями. Кроме Лагерфельда на H&M в разное время поработали Стелла Маккартни, Роберто Кавалли, Мадонна.

Впрочем, относительно недорогую одежду Карл Лагерфельд выпускает и под собственными лейблами. В начале 80-х дизайнер создает две новых линии — KL и KL by Karl Lagerfeld. Однако настоящая звезда Карла Лагерфельда взошла, когда в 1983 году он стал артистическим директором легендарного Дома Chanel.

КАРЛ И КОКО

Большинство специалистов сходятся во мнении, что именно Лагерфельд спас Chanel от забвения. После кончины Мадемуазель, лишенный творческого вдохновения, печально умирал и ее модный Дом. В 70-е годы знаменитая марка ассоциировалась лишь с одеждой для респектабельных дам. Успехом пользовались только духи.

Карлу Лагерфельду нужно было сделать стиль Шанель более современным. Но как решиться перекраивать саму идею знаменитой Мадемуазель? Лагерфельд решился.

«Chanel — это идея, но не абстрактная, а полная жизни, концепция, которой мы можем пользоваться сегодня, но ей нужно придать дух современности, забыв об уважении, — заявил модельер. — Ведь уважение — это конец моды».

Карл посягнул на святая святых стиля Шанель — длину юбок, предложив коллекцию костюмов с дерзкими в ту пору мини. Это было очень смело, все помнили, что Мадемуазель не признавала коротких юбок. Но молодые модницы оценили это новшество, и даже завзятые консерваторы не могли не согласиться, что в остальном стиль Mademoiselle был сохранен — за счет узнаваемости металлических пуговиц, кантиков, цепочек. Работа в Chanel полностью раскрыла уникальную способность Лагерфельда сохранять почерк первоисточника, добавляя в него свои изюминки.

Обновленная Chanel стала в определенном смысле олицетворением нации. Во всяком случае, лицо марки манекенщица Инесс де ля Фрессанж в 80-е годы была выбрана моделью для символа Франции Марианны. Ее изображение несколько лет украшало мэрию Парижа, напоминая французам, что все они происходят «из шинели» Chanel.

Позже олицетворением марки стала любимая манекенщица Лагерфельда Клаудиа Шиффер, сотрудничество с которой кутюрье продолжил и после того, как истек ее контракт с Chanel.

Успех Карла Лагерфельда был подтвержден «Золотым наперстком» за коллекцию haute couture 1986 года. В ней были костюмы с мини-юбками и короткими жакетами, отделанными кантами из металлических цепочек. Еще через год Лагерфельд поразил всех классическими костюмами… из джинсовой ткани и трикотажными платьями-майками.

В девяностые Chanel ожидали еще более радикальные перемены. Лагерфельд соединил блестящие жакеты с облегающими легинсами, бюстье из твида — с шортами, знаменитую твидовую ткань — с джинсой и даже создал костюмы из кожи! Появились кроссовки Chanel, прозрачные туфли-лодочки и сапоги, виниловые сумки и колготки с известным логотипом. Новым превращениям стиля Mademoiselle не было предела.

При создании новых моделей Лагерфельд часто вдохновлялся личными фотографиями Габриэль Шанель, на которых она представала в необычном для своего консервативного времени виде: то в белых матросских брюках и черном джемпере, то в мужском твидовом пиджаке с подвернутыми рукавами, то в тельняшке. До образа мужчины от Chanel оставался лишь шаг.

В 2004 году Лагерфельд рискнул и вовсе вывести мужчин на подиум. Это был смелый шаг. Перед показами он заявил, что это вовсе не мужская коллекция, а своеобразная аллюзия на известную фотографию из архива Шанель, на которой Коко и ее друг одеты в одинаковые твидовые костюмы. Однако всем было ясно, что это не творческая шутка, а настоящая одежда для мужчин, вернувшаяся к ним от Мадемуазель, которая забрала в свое время в женский гардероб их брюки, галстуки и пиджаки.

Артистический директор модного Дома не устает экспериментировать и по сей день. В феврале этого года в Гонконге стартовала передвижная выставка Chanel Mobile Art, созданная Карлом Лагерфельдом и Захой Хадид. Из Гонконга Mobile Art переехала в Токио, а затем с успехом открылась в Нью-Йорке в начале октября 2008 года. На очереди Лондон и Москва. Закончится турне в Париже в 2010 году. Таким образом будет отмечено 55-летие сумочки, подавшей идею этой передвижной выставки.

Что касается ближайшего будущего, «Лагерфельд никогда не позволит, чтобы модное настроение было испорчено чем-то прозаическим вроде экономического кризиса», — написала про него редактор авторитетного fashion-сайта www.vogue.com Долли Джонс.

СТИЛЬ ЖИЗНИ

«Я не трудоголик», — утверждает маэстро. Фирменный стиль жизни от Лагерфельда, по его словам, заключается в том, что он всегда делает только то, что ему хочется. Учитывая, что рабочий день кутюрье, бывает, продолжается по двадцать часов, а оставшиеся четыре идут на сон, становится ясным круг его желаний. И хотя сам он утверждает, что у него в жизни есть лишь «три страсти — фотография, чтение и создание духов», творческие интересы маэстро гораздо более разнообразны. Стремление показать мир через фотообъектив стало серьезным проявлением alter ego этого эгоиста.

Фотографией Карл увлекся в 1987 году. Он награжден премиями в области профессиональной фотографии (приз Lucky Strike Designer Award, приз Немецкого общества фотографии Deutsche Geselleschaft fur Fotographie). У Лагерфельда есть собственная художественная галерея в Париже (Lagerfeld Gallery), а также издательский дом под названием 7 L, который выпустил несколько фотоальбомов Лагерфельда.

В последнее время кроме фотосессий маэстро увлекается еще и созданием рекламных роликов.

К прошлому Рождеству вместе со своей любимой моделью Клаудией Шиффер неутомимый Карл старался «подогреть» шампанское Dom Perignon соблазнительной коротко-метражкой. В этом году он прославляет винтажное шампанское уже с другой блондинкой — Евой Герциговой. Его последний фотопроект посвящен Версалю, который художник увидел неожиданно мрачным и «просящим бури».

Новое издание толкового словаря Le Petit Larousse Illustre 2009 года выйдет «в одежке» Лагерфельда, который впервые в жизни взялся за оформление. Силуэт кутюрье на черной обложке сопровождается надписью «Одето Карлом Лагерфельдом». Кстати, одна из статей нового словаря Larousse посвящена самому маэстро.

Отдавая дань другой своей страсти, Карл Лагерфельд стал создателем ароматов Chloe, KL, KL pour Homme, Lagerfeld Photo, Sun Moon Stars. А еще он страстно увлечен архитектурой. Модельер сейчас работает над амбициозным проектом по созданию острова моды на искусственном архипелаге The World в Арабских Эмиратах. Проектом предусматривается размещение на острове бутиков и отеля. Планируется, что там будут проводиться модные показы и выставки. В состав искусственного архипелага The World входят в общей сложности триста островов, очертания которых с высоты птичьего полета складываются в географическую карту мира. «Это будет рай на земле!» — обещает маэстро.

КАК СЕБЯ Я ИСКАЗИЛ

В 2002 году, после того как Лагерфельд похудел почти на 46 килограммов, Карл выпустил книгу «Диета 3D» (он написал ее в соавторстве с личным диетологом), где поделился с читателями своими рецептами. Из текста следует, что и худеть можно с удовольствием. «Диета — это единственная игра, в которой выигрывают, когда теряют», — говорит маэстро.

Отвечая несколько лет назад на вопросы американского Vogue, он назвал своим самым крупным достижением «себя самого, вернее, то, что я из себя сделал, как я себя исказил». Одним из важнейших инструментов собственного преобразования для него всегда были книги. По словам кутюрье, с раннего детства он каждую свободную минуту использует для того, чтобы почитать. Личная библиотека модельера насчитывает триста тысяч томов.

Среди других секретов своего успеха, которые Карл недавно открыл журналу Bild, значится принцип «никогда не гордиться прошлым. Не думать о прошлом, а смотреть в будущее! Я стараюсь не встречаться с людьми моего возраста, они наводят на меня скуку разговорами о „старых добрых временах“, а мне и настоящее очень нравится. Прошлое в воспоминаниях всегда приукрашено».

Помня предупреждение Фрейда о том, что анализ «лишает творческой энергии», Лагерфельд ни разу не прибегал к помощи психоаналитиков.

Складывается бесстрастный образ, закрытый темными очками, а язык веера в руках мастера понятен лишь посвященным… Однако это — лишь искусная маска.