Реж. Антуан Фукуа.

В ролях: Клайв Оуэн, Кейра Найтли, Стивен Диллейн, Стеллан Скарсгард, Йоан Гриффит и др.

Когда империи гниют, бесхозная солдатская честь дольше прочего сопротивляется тленью — об этом вразнобой пели перестроечные афганские боевики Свердловской киностудии, первый «Рэмбо», «Профессионал» и гитара покойного Павла Луспекаева. Война окончена, всем спасибо, все свободны, — предательски говорит история; крупный суровый мужчина, который умеет исполнять приказы любой ценой, но ничего другого не умеет, отдает в таких ситуациях приказ самому себе. В скверном колониальном экшне «Слезы Солнца» (2003) мересьевский комиссар-внутри потребовал от спецназовца Уиллиса вмешаться в дела африканского государства, куда тот был послан с единственной задачей эвакуировать Монику Беллуччи, — свою верность интернациональному долгу режиссер Антуан Фукуа доказал, сняв «Артура» (2004). «Ух, хух» — начал свою рецензию в «Chicago Sun-Times» заслуживающий доверия критик Роджер Эберт.

Титры сообщают, что фильм основан на реальных без малого событиях — ранее недоступные, но ныне рассекреченные архивы помогли по-новому осмыслить легенду о кудеснике Мерлине, королеве Гвиневере и сэре Ланселоте, рыцарях Круглого стола и, наконец, Короле собственно. Ух, хух. Фоменко и Носовский дали бы дорого за доступ в те баснословные архивы: согласно сценаристу «Гладиатора» Дэвиду Францони, кудесник Мерлин был полевым командиром британского сопротивления, рыцари Круглого стола служили Риму, хотя происходили из сарматов, а дама Гвиневера, которую естественно и приятно воображать с пяльцами у узкого окна, шастала по лесу с размалеванным лицом, луком и стрелами. При таком подходе к предмету попрекать сарматов, римлян и саксов излишне разговорным современным английским глупо — снявши голову, по волосам не плачут; и коли Артуру (прибл. V—VI вв. н. э.) дозволено излагать чумазым бриттам азы либеральной мысли («Вы все свободны по праву рождения!»), то чего уж там цепляться к иным анахронизмам. Сэр Ланселот не расстается с каким-то зверьком в качестве нательного амулета, но и не приближается к леди Гвиневере; фильм с достоинством игнорирует куртуазную линию романа Томаса Мэлори (1485), который остается главным источником по теме, — киногеничная интрижка между королевой и вассалом легко спасла бы картину, но увлекла бы ее в сторону костюмированной любовной лирики. Фильм вообще не следует букве предания: буква в силу участия феи Морганы потребовала бы откровенно сказочных спецэффектов и увлекла бы историю еще и в сторону фэнтези — но у Антуана Фукуа свои задачи. Перманентные сумерки, скверная погода и тоскливый пейзаж; почти не тронутая компьютером массовка в батальных сценах и небрежение к эффектной бутафории вроде помянутого уже Круглого стола и кладенца Эскалибура сигнализируют: «Артур» по замыслу — не зрелищный праздник, но нечто поумнее «Трои». Империя сгнила и распустила сарматский легион, охранявший провинцию Британия от завернутых в шкуры варваров; и только крупный суровый мужчина Артур и его команда расслышали тихий приказ комиссара-внутри: не покидать пост, стоять до последнего, женщин и детей срочно эвакуировать. Так зажатый между Римом и саксами мудрый полевой командир Мерлин обрел нежданного союзника, вчерашние колониальные головорезы стали героями чужого народа и шагнули в его былины, а реж. Фукуа присягнул своей теме — теме воинского долга защищать мирное население, послав трусливое командование куда подальше. При желании можно рассматривать «Артура» как сильный антихристианский памфлет: самоубийственная доблесть рыцарей-язычников на глазок приятнее, чем смирение рыхлых патрициев-фаталистов, змеиное коварство епископов и патология отталкивающих голлумообразных монахов (в эпизодической роли такового Стеллан Скарсгард за две минуты делает самого тяжелого из своих негодяев). «Артура» стоит как-то рассматривать — концептуально, идеологически, нравственно. Потому что он действительно поумнее «Трои», но просто смотреть его — ух, хух — тяжело и неинтересно.