У него внешность дворового хулигана и руки пианиста. Он много и азартно снимается в кино, но утверждает, что не артист. Он безобразно учился в школе, но его не заподозришь в отсутствии интеллекта. Он ведет себя с женщинами, как ловелас, но если влюбляется, то всерьез и надолго. Алексей Панин — воплощенное противоречие, но с этим приходится мириться. И мирятся. За какие-то четыре года Панин сделал мощный рывок в профессии, в его послужном списке уже более двадцати картин, а за всенародно любимую «Звезду» он был награжден Государственной премией. Правда, и к получению премии умудрился подойти неформально.

— Церемония получения Госпремии чем вам особо запомнилась?

(Серьезно.)

— Мне очень понравился президент Путин, и было действительно приятно получать из его рук столь высокую награду. Владимир Владимирович приятный человек, и… рассказывать о том, как я с похмелья дышал на него перегаром, я не хочу. (Смеется.) Вначале все мы — кому присвоили премию — сидели на своих местах в Георгиевском зале. Специальная женщина объявляла номинацию (наука, музыка, театр, кино…), а Владимир Владимирович уже называл фамилии. Все по очереди подходили к нему, он вручал диплом, памятный знак (медаль) и с каждым персонально разговаривал, находил хорошие слова. Но так как я был в зажиме — безумно волновался, — то не помню, что именно он мне говорил. Тем более не помню, что я ему ответил.

— На что Госпремия была потрачена?

— В то время у меня было полно работы в кино, и проблем с деньгами не возникало. Так что Госпремию мы отметили так хорошо, что она осталась в ресторане.

— Когда вы делали первые шаги в профессии, Андрей Панин уже стал популярным. Не подумывали о псевдониме?

— Нет, фамилию я не собирался менять никогда. Но начнем с того, что, когда я дебютировал в кино (эпизод в фильме Г. Панфилова «Романовы. Венценосная семья». — «МКБ»), Андрей Панин популярным еще не был, он стал им чуть-чуть позже. А встретились мы с ним впервые на картине «Граница. Таежный роман», где он играл одну из главных ролей, а я маленькую. Тут, конечно, внутренняя ревность у меня присутствовала, к тому же мы с ним не дружили, не общались, а только «здрасьте-здрасьте», и все. По инициалам мы тоже оказались полными тезками — оба Панины А. В., и поначалу на студиях нас путали, вызывая на пробы не того. Вскоре мы опять встретились, теперь на «Даже не думай», но вновь близко не сошлись. Зато потом с общими товарищами попали в ресторан, где уже познакомились в застольной ситуации — а это совсем другое дело! И я в него влюбился! После этого ревность у меня пропала навсегда. А вопрос путаницы киношники для себя решили очень просто. Нас теперь называют Панин-старший, Панин-младший. И нет проблем!

— А о том, что вы похожи на кого-то из известных актеров, не задумывались?

— Сам не думал, но слышал разные комментарии по этому поводу. Мою органику и внешность сравнивали с органикой и внешностью Юрия Никулина, Андрея Болтнева, Георгия Буркова. К хорошей компании меня причисляют! И не потому, что они известные, просто это как раз те люди, которые в профессии не только актеры, а еще и серьезные личности.

— Насколько вы уверены в себе? Сейчас на пробах еще волнуетесь или вам все равно?

— Рассказываю честно: пробуюсь я только у своих друзей. Если ко мне подходит человек, с которым я общаюсь, например, режиссер «ДМБ» Роман Качанов, и говорит: «Леш, надо попробоваться», — я соглашаюсь. Но если кто-то, кого я не знаю, предлагает: «Давайте попробуемся», отвечаю: «Да мне-то особо не надо… Вы сами определитесь — нужен я вам или не нужен». А чего мне пробоваться — я ж в кино ничего не играю, я такой, какой я есть на самом деле.

— Да? И у Балаяна в новом фильме «Ночь светла», где вы играли педагога в интернате для слепоглухонемых детей, влюбленного в директрису в два раза старше себя?!

— Мало того что не пробовался, я и сценарий-то прочитал не заранее, а лишь на второй день после начала съемок, когда его переписали под меня, ведь изначально моему персонажу было 42 года. Подбирая актеров, Балаян со мной встретился, познакомился, мы поговорили. Он знал перечень моих картин, но их не видел (он вообще не смотрит кино, особенно последнее). Через неделю мне сообщили: «Вы не утверждены», а еще через пять дней перезвонили и сказали: «Роман Гургенович переписал сценарий под вас. Будете сниматься».

— Кинематограф сейчас стремительно молодеет. Вам 26. Не чувствуете, что 20-летние просят подвинуться?

— Нет, неверно говорить даже о том, что 20-летние просят подвинуться 35-летних. Да, артистическая молодежь наступает на пятки звездам советского кино, такая ситуация существует. А все потому, что новое кино смотрит в основном юное и молодое поколение, большинству старые имена, к сожалению, уже ничего не говорят. Мы для них более популярны, хотя я считаю, что старые актеры проживали более яркую жизнь. Если вспомнить Крючкова, Андреева, Алейникова — как они жили! В этом смысле мы очень многое потеряли.

— А правду говорят, что артист артисту волк?

— Может быть, артист артисту и волк, только я-то ведь не артист. Я Леша Панин, который дышит, пьет, ест, любит… и не пытаюсь позиционировать себя как актера, лауреата Государственной премии Алексея Панина. Все эти понты актерские: мол, я — народный, ты — заслуженный — мне смешны. Порой думаю: интересно, в постель со своими женами такие люди ложатся тоже, ощущая себя народными артистами Иванами Ивановыми? Нет, это все не для меня. Я просто Леша Панин, я просто люблю жизнь и живу.

— Актерское призвание ощущалось в вас с малолетства?

— Я никогда не был зажатым ребенком, а всегда подвижным, свободным, что близко актерской натуре. Однако диагноз «актер» у себя не чувствовал, поэтому, когда подошло время определяться с будущим, решил попробовать себя не на актерском, а на бандитском поприще — в начале 90-х это было престижно. Сам я из Братеева — части Орехова—Борисова, где ореховская бригада была очень авторитетна, и жизнь не оградила меня от соприкосновения с этой темой, я имею в виду преступность. В общем, сюжет фильма «Бригада» знаком мне не понаслышке.

— И проблемы с милицией были?

— Были, правда, не до того, чтобы меня обвиняли в ограблении банка. К счастью, Бог меня тогда отвел от неприятностей. Сейчас я дружу со многими людьми в милицейских погонах, и они даже не догадываются, что у актера, которого они любят, довольно неспокойное прошлое.

— То есть вашей хулиганской внешности соответствует хулиганская натура?

— Да я по жизни хулиган! Но хулиган в нормальном смысле, а еще — разгильдяй (есть более меткое слово). И люди мне близки хулиганско-разгильдяйского склада — не важно, банкиры они, бандиты или милиционеры. Все мое окружение такое — и друзья, и подруги, с другими мне скучно. Просто мне кажется, что эти качества свойственны человеческой природе, поэтому людям излишне правильным я не верю.

— Ну после вышеизложенного то, что вы еще и фантазер, сомнений не вызывает.

— Фантазер! Хотя, конечно, наивные фантазии остались в детстве. Уже не мечтаю быть космонавтом или пастухом — в 3-м классе я твердо решил, что, когда вырасту, поселюсь в деревне и стану на лошади пасти коров. Но до сих пор получается, что большинство моих поступков фантазерные и спонтанные. Могу, например, ни с того ни с сего захотеть искупаться в море — и уже через три часа я в самолете! Для большинства так сорваться — это экстраординарный случай, а для меня — образ жизни и так же естественно, как для других позавтракать.

— При такой фантазии одеваетесь эпатирующе?

— Вот я рассказываю о всяких хулиганских вещах, а в одежде я человек консервативный, люблю строгие классические вещи. Особенно мне нравятся темные костюмы хороших фирм, под которые я принципиально не ношу галстук. Но при стечении обстоятельств могу явиться на пафосную тусовку в тренировочных штанах, и лично мне это абсолютно не помешает.

— Ну хотя бы имидж кардинально сменить хотелось: отрастить модную бородку, длинные волосы, покрасить их?

— Хотеться-то, может, и хотелось, но я понимал, что это ни к чему не приведет. Помню, увидел я этой весной Джонни Деппа на вручении «Оскара», и мне ужасно понравилась его прическа: сзади коротко, спереди длинная рваная челка, высветленные пряди — сти-и-ильно! Но ко мне не имеет ни малейшего отношения. Я не Джонни Депп и даже не Владимир Машков. Есть Леша Панин, которому одно идет, а другое не идет. У меня довольно-таки простое лицо, я определенного типажа человек. Фантазировать о себе можно что угодно, но существует здравый смысл, о котором я помню.

— Как вы относитесь к тому, что в прессе о вас сочиняют небылицы: то вы занимаетесь сексом в кинотеатре, то вас пьяного забыли в гостинице, то вы пациент психбольницы?

— Все правда! Да, как-то я с удовольствием занимался сексом в кинотеатре — хорошо! Пускай мне позавидуют многие-многие люди. А однажды был забыт в гостинице — меня не смогли добудиться и решили, что я уехал. Я даже действительно лежал в психушке. Но тут, наверное, кого-то разочарую: я там не лечился, потому что я дурачок, а просто в двадцать лет так откашивал от армии.

— А как это все просочилось в прессу?

— Наверное, я сам рассказал. Мне не за что краснеть в этой жизни. (Хитро щурится.) Можете написать — я и в самолете сексом занимался.

— Да? Там же перепады давления!

— Не знаю, я не заметил!

— Вы когда-нибудь шли на знакомство вслепую? Говорят, поклонницы, достав телефон своего кумира, названивают, предлагая встретиться.

— Да, девушки звонили мне, предлагали познакомиться, и, признаюсь, я с ними встречался. Никого не слушал, хотя друзья-актеры предупреждали: «Леш, мы все через это прошли, ты пожалеешь!». И правда, всегда заканчивалось разочарованием. Однажды с позвонившей мне незнакомкой я даже сорвался на пароходе в Тверь. Но пока мы плыли до Твери, я понял, что все это пустое, и никому из нас двоих не нужно. Сел на такси и уехал обратно в Москву. В общем, никаких долгих отношений, не говоря уже о любви, эти авантюры никогда мне не приносили.

— Жизнь заставляла вас думать, что все зло от женщин?

— Я никогда не был циником и не считал, что все зло от женщин. Но, набравшись кое-какого жизненного опыта и пообщавшись со своими мудрыми старшими товарищами, разобрался, что женщины — существа бесконечно коварные. И это нельзя не учитывать. Теперь все, что женщина говорит или делает, я уже не могу воспринимать с широко открытыми глазами. Теперь я глаза немножко прищуриваю.

— Со своими бывшими женщинами вы расставались мирно?

— У меня, извините за выражение, «бывших» не так чтобы очень много. То есть женщин-то было много, но тех, с которыми расставание действительно становилось событием, — мало. Я очень сродняюсь с людьми, и отсечь кусок жизни, смириться с тем, что ничего не вернуть, для меня ужасно. Мне все время приходилось рвать по живому, и тогда у меня день за три идет — спокойно не получается. Это не значит, что мы бьем друг другу морду или делим имущество — оно меня вообще не волнует. (Пауза.) Говорят, у каждого человека на свете есть восемь половинок. Выходит, мой резерв еще не исчерпан…

— А почему, по-вашему, уходит любовь?

(Долгая пауза.)

— Если бы я знал ответ на этот вопрос, я бы, наверное, был самым мудрым человеком на свете.

— Вы ведь уже были женаты? На актрисе?

— Был, но не на актрисе. Ася родом из Ялты, когда мы с ней познакомились, училась в московском институте на художника-модельера. Два года мы жили гражданским браком. Хорошие времена, приятно вспоминать! Денег не было, работы тоже, спали порой у друзей под столом на кухне, и ведь были абсолютно счастливы. Ничего друг от друга не хотели, только быть вместе.

— Сейчас общаетесь?

— К сожалению, редко. Недавно я был очень удивлен, увидев ее на «Мосфильме» — она делала предсъемочную подготовку костюмов для новой картины Митты, и мы с ней столкнулись раз пять. Попили кофе, повспоминали. В девятнадцать мы часто мечтали, что когда-нибудь поедем в Париж, будем сидеть в маленькой кафешке и смотреть на Эйфелеву башню. Совсем недавно я был в Париже, позвонил ей оттуда и сказал: «Сижу в кафе, смотрю на Эйфелеву башню…»

— А вам знакома безумная страсть, когда вы ни о ком и ни о чем, кроме женщины, думать не могли?

— Так было с Асей. Я настолько влюбился, что, когда через месяц после нашего знакомства она уехала к родителям в Ялту, у меня начался настоящий психоз. Мало того что я беспрерывно думал о ней, я не спал ночами, просто боялся засыпать. Мне казалось, что если я засну, то умру. Я ходил из угла в угол по квартире, постоянно курил, пил валокордин и слушал нашу любимую с Асей кассету с Розенбаумом. Так прошло пять дней, потом я нашел денег и помчался в Ялту.

— Из-за сложных отношений с женщиной заплакать можете?

— Из-за сложных отношений с женщиной я могу повеситься!

— Как показывает практика — вы имеете успех у женщин?

— Год назад у меня было много кино, много денег и… огромное количество красавиц, которые мне улыбались, звонили и хотели «дружить». Это безумно приятно, я даже словно подрос сантиметров на десять. (Улыбается.) А сейчас пошла другая полоса в жизни, и мною владеет «комплекс неудачи», что ли. Образно говоря, ощущение такое, будто иду я по деревне, на мне сапоги и телогрейка, и я с трудом отыскиваю по карманам двадцать рублей на самогонку. С таким внутренним состоянием непросто справиться. Буквально недавно моя девушка говорила своей маме: «Леша Панин — он как ветер, сегодня здесь, завтра там, удержать его невозможно!» Сейчас в том, что я ветер, даже я сам уже начинаю сомневаться.

— Известно, что за «двойки» вас чуть ли не каждый год выгоняли из школы. Как это — двоечник, а впечатление человека глупого не производите. Много читали?

— На самом деле «двоек» у меня было намного меньше, чем «неудов» за поведение. Я всегда тянул на твердую «тройку», «двойка» в году единственный раз вышла по химии, после чего мне пришлось уйти из очередной школы. А гуманитарные предметы давались мне легко — по истории, например, я вообще был пятерочник. Плохие отметки мне ставили не всегда за отсутствие знаний. В 8-м классе у меня четко сформировалось свое отношение к героям Достоевского, и это никак не вязалось с постулатами школьной программы. А поскольку учился я еще в советские времена, мое мнение было всем до лампочки и высоким баллом не оценивалось. Признаюсь, читал я безумно мало. Ни в коем случае не пытаюсь сравнивать себя с Евстигнеевым, но я слышал, что и он немного читал, но при этом был абсолютно самодостаточной личностью. Дело не в книгах. Мой любимый автор — Булгаков. Вот его я прочел всего, включая письма и дневники, кроме… «Мастера и Маргариты». Мистическая история! Поначалу я не был готов читать этот роман, а когда почувствовал, что готов, — не нашел дома книгу (и это притом что у нас богатейшая библиотека, собранная моими родителями). Все это не просто так. Но прочитаю, обязательно прочитаю…

— Кстати, а на кастинг в «Мастера и Маргариту» Бортко вас не приглашал?

— Нет.

— А вообще не замечали, чтобы вас преследовали роковые стечения обстоятельств?

— Конечно, с детства! Помню одно жуткое родительское собрание, на которое вызвали конкретно папу. В начале 90-х кто-то из девчонок притащил на уроки эротические слайды. Мы их разглядывали прямо во время занятий, передавая по цепочке. Меня-то с ними и засекли, как всегда, я оказался крайним — просто рок какой-то! Сейчас журналы с такими картинками можно купить на каждом углу, а тогда это казалось порнографией. Ужасный был скандал, меня тогда опять чуть не исключили.

— Случалось, что опускались руки?

(Пауза.)

— Случалось, как у всякого нормального человека. Только не в плане кино, хотя у меня никогда не было взлета в один миг. Но я знал, что я самый талантливый, самый лучший! Может, кто-то так не считает, но я себя в этом убеждал — иначе нет смысла заниматься нашей профессией.

— Вы себя любите?

— Люблю.

— Если бы вы писали автопортрет, то каким бы он был?

— Я бы написал большое-большое желтое колосящееся пшеничное поле и себя, идущего по этому полю босиком, в смокинге, с развязанной бабочкой и с бутылкой шампанского в руках…