Он не любит сравнения с Чаком Норрисом, и ему нравится играть героев романтических историй, но чаще приходится крепких и отважных парней из боевиков: капитан Вяземский (Док) из «Спецназа», сержант Аникеев из «Звезды» — по этим ролям актер Алексей Кравченко запомнился большинству зрителей, а за последнюю еще и получил Государственную премию. Известность же пришла к нему в 16 — после фильма «Иди и смотри» Элема Климова, в котором Алексей сыграл белорусского парнишку. После выхода той картины про него каких только слухов не распускали: и что довели тогда парня до дистрофии, и что упекли на три года в психушку. В то время как он служил себе на морфлоте, тогда же познакомился со своей будущей женой Алисой, бывшей спортивной гимнасткой, женился и поступил в Щукинское училище. С тех пор Кравченко — приличный семьянин. Что не мешает ему, впрочем, играть в рок-группе и ездить на мотоцикле.

— У людей сезон отпусков, а с вами приходится встречаться в чудом образовавшемся окне — перерыве между съемками. Не жалко так растратить лето?

— И не надо никаких отпусков. На самом деле это же здорово, когда ты востребован. В свое время я так кричал, что вот устал, хочу съездить отдохнуть, что потом судьба мне как дала отдохнуть — и целый год я ничего не делал. На фиг, не надо мне такого отдыха. Всегда можно найти свободных два-три дня, и в это время даже успеть слетать куда-нибудь.

— Например?

— Либо я могу уехать в Нижний Новгород к друзьям, либо слетать в Прагу попить пива. Недавно летал на два дня в Ниццу. Друг ехал туда по делам, меня взял за компанию. Мне все говорят: «Ну как Ницца?» Я отвечаю: «Не помню». Сгорел там так, что весь мой труд в солярии был насмарку.

— Вы теперь одновременно снимаетесь в двух картинах у Олега Стебченко. Интересно почему? Знаю, что в одной из них — «Мужском сезоне. Бархатная революция» — у вас главная роль, ваш герой там борется с наркомафией.

— У Стебченко в хорошем смысле слова какое-то свое видение всего. То, что он предлагал в «Мужском сезоне», было очень странно: начиная с грима, не говоря уже о какой-то линии игровой. Но потом понимаешь, что да, в этом что-то есть. (Но стоит ли тому дивиться, если режиссер — выпускник Суриковской академии? — «МКБ».)

— На что пришлось пойти ради роли?

— Понятно, что если надо не бриться, то ходишь небритым, надо не стричься — не будешь стричься. (И Кравченко действительно имел весьма лохматую шевелюру. — «МКБ».) На самом деле, подозреваю, что если было бы побольше времени в подготовке перед съемками, то меня бы, наверное, поселили в какой-нибудь вагончик где-нибудь на территории Горьковской киностудии и я бы там просто бомжевал. Вот уверен. При этом, естественно, приходится следить за массой тела и праздника души не устраивать.

— Но по виду вы и так в хорошей форме.

— Можно было и лучше. Тем более если ты самоед и всегда недоволен собой. Но стараемся, на плюс по килограммам не идем. Причем играю я там на пару с партнером, он тоже Алексей, и когда режиссер говорит: «Ну-ка, Алексей, животик втяни», — я так невольно подтягиваю живот. И мы считаем 1:0, 1:1.

— Напряженная работа наверняка дает о себе знать. Как тогда предпочитаете снимать накопившийся стресс?

— Состояние иногда вообще бывает комное. И хотя алкоголиком меня назвать нельзя, но я могу прийти домой, поставить перед собой шесть стопок, налить в них виски и потом, как лекарство, все постепенно уговорить. Такое было, когда выпускали в театре «Мещан». В кино спиртным не злоупотребляешь, я, по крайней мере, не могу, я человек ответственный, все-таки наутро лицо должно быть в форме. На съемках бывает так, что начинаем работать утром, а заканчиваем на утро другого дня, мы не успеваем по срокам, а уложиться надо. Иногда приходится спать по три часа. И очень такое странное состояние: чувствуешь себя полностью разбитым, но при этом голова собранна, ты контролируешь своего героя, и работа идет.

— Помимо съемок в кино еще театр, группа.

— Времени просто нет. Слава богу, что Борька, собрат по музыке, пока я снимаюсь, ведет подготовку к записи. Из театров остался только МХАТ со спектаклем «Мещане». Был еще Пушкинский — «Откровенные полароидные снимки», но пока, видимо, играть не буду.

— А как на такую занятость смотрит ваша жена? И что говорит, когда видит?

— Только одно: «Ты живой?» Я киваю, ложусь спать, на утро ставлю будильник, точнее, на три часа, тогда уже машина будет ждать у подъезда.

— Она вас понимает, потому что тоже занятой человек?

— Она занимается домом как домохозяйка.

— И ребенком, Алексею-младшему уже 11. Он проявляет интерес к вашей профессии?

— Он знает, что это такое, сам снимался. Не скажу, что тяготеет к актерству. Его пока больше интересуют велосипеды, горки какие-то сумасшедшие. На то, что они с ребятами при этом вытворяют, смотреть невозможно, я так просто зажмуриваюсь. Ну, а занятость папы он понимает.

— Не скучает?

— Как же, может прибежать сонный, поцеловать. Вот недавно спрашивал про выходной, узнал, что пока нет, и расстроился, но что поделаешь.

— Рано говорить, кем он собирается стать?

— Видимо, да. До определенного момента он был просто душа. Когда мы снимали «Рождественскую мистерию», где он играл моего героя маленьким, он там так зажигал, что просто всю группу на уши ставил. Где-то год назад заметил за ним, что он вдруг начинает зажиматься, но это возрастное. Сейчас наоборот, если девушки вокруг, то сразу старается юмор включать, причем достаточно толковый.

— Сегодня заглянула на ваш вроде бы официальный сайт, есть там вопросы к вам от его посетителей, но они почему-то оставлены без ответа. Вы так не общаетесь с поклонниками?

— Сайтов много в Интернете на мою фамилию, мой только www.guarana.ru, и то он больше к группе относится. Но я периодически захожу в чаты, где мне до последнего не верят, что это я. Сейчас очень занят, а до этого где-то раз в месяц выбирал специально время и часа по три сидел в Интернете, отвечал на вопросы.

— Может, еще и читали, что про вас пишут, узнать там можно массу любопытного.

— Я стараюсь этим не интересоваться. Как-то раз зашел на сайт, где по кусочкам две компании разбирали Безрукова и меня. Я это все читал-читал, пока уши не стали красными. Потом им написал: «Ребята, мне очень понравилась и та и другая сторона, давно я такого откровения не читал, но надо же как-то по-другому сравнивать». И вдруг на этом сайте все пропало. Конечно, со временем забываешь все эти гадости, я же тоже живой человек, стараюсь помнить только хорошее.

— Какой самый невероятный слух вы о себе, таким образом, прочли?

— Самое свежее, что запомнилось сильно, хотя слух-то не особо яркий, о том, что у меня, оказывается, есть дочь и я это скрываю. Я начинаю вспоминать: и где это у меня дочь?

— Но, может, один слух проверим? Это о страхах. Вот прочитала, что Кравченко, человек, сыгравший не одного отважного героя, боится гуcей. Разве такие страхи за вами числятся?

— Страх за мной только один: я боюсь прыгнуть с парашютом. Но, как правило, если я начинаю часто о чем-то таком говорить, то, надо полагать, это преодолимо. Тем более масса моих друзей, имеющих отношение к силовикам, считают, что надо прыгнуть.

— Была неудавшаяся попытка прыжка?

— Просто был сон, который я недосмотрел и в холодном поту проснулся. Он прервался на моменте…

— Когда не раскрылся парашют?

— В том-то и дело, что раскрылся и улетел, а я в ужасе полном проснулся. Говорят, не спи днем на спине — могут присниться кошмары.

— Разве это не к тому, что летаешь — значит растешь?

— Если бы летал, а то конкретно падал. Оттого в трюках я высотные прыжки не делаю. На скалу полезу, но прыгать оттуда вниз не буду.

— Говоря о кино, можно сказать, что вы уже полжизни в этом бизнесе.

— Хотелось, чтобы говорили, что четверть.

— Могла быть альтернатива этому направлению?

— Альтернатива была, я просто уверен. Просто когда на флоте заканчивался срок службы, то в мозгу постоянно стучала мысль: вот сейчас придешь домой, там никто за тобой ухаживать не будет, кормить не будет, надо куда-то поступать. Первая мысль была — в театральный, все-таки «Иди и смотри» было.

— А как те специальности, которые удалось освоить до получения основной профессии?

— После школы я работал на заводе. Причем не столько работал, сколько портил материал. Какой из меня фрезеровщик, если руки не с той стороны заточены? Наши мастера закрывали на это глаза, отпускали погулять или доверяли молотки делать. Когда пришла пора на службу уходить, обрадовался увольнению, потому что не мое это было.

— А если в доме понадобится прибить что-то?

— Почему обязательно прибить — это же элементарно. Самое сложное — это сантехника.

— То есть устранить засор, поменять кран в состоянии?

— Вот на днях мы с женой стояли в магазине, и там пружина такая длинная продавалась, которой засоры пробивают. Я ей говорю: «Вот смотри, надо купить». Жена так смотрит на меня и спрашивает: «Если будет засор, ты сам будешь это делать или все-таки позовешь сантехника?» Я говорю: «Позову сантехника». «Тогда зачем это покупать?» — резонно замечает она. Нет, конечно, что-то я сделаю, но ремонт сам делать не буду, потому что ничего в этом не понимаю.

— Интересно, а на сколько лет вы себя чувствуете? Вот в «Рождественской мистерии» играли же вы героя и 18-летним, и 40-летним.

— Гораздо младше, чем есть на самом деле, по мозгам — это точно. По мозгам это просто какой-то караул, подросток, да и только.

— И приближающиеся 35 лет — это не ваш возраст?

— Нет, не мой, физиология где-то обогнала, я даже не понял где и даже не заметил когда.

— И при этом вам нравится тот темп, в котором идет ваша жизнь. Не слишком ли он ускорился?

— Нет, я считаю, что это правильный темп, главное, ровно дышать.

— Вот мне что еще показалось интересным. В «Звезде» вы снимались с приятелем с институтских времен. С другим своим товарищем группу «Гуарана» организовали. У вас все друзья с юности?

— C теми ребятами, с которыми с детства дружили, жизнь развела, кто-то запил, кто-то уехал, причем не очень далеко, но не нашлось общих интересов, а ведь были не разлей вода.

— Дружба обычно не выдерживала каких испытаний?

— Первое, естественно, финансовое. Или с тобой дружат, а потом вдруг выясняется, что дружили только потому, что ты вроде как известный и интересно было потом где-нибудь за столом об этом упомянуть. Но, как правило, с такими людьми сама ситуация разводит. К сожалению, я сейчас расстался с товарищем, с кем мы начинали «Гуарану». Вместо него появился вокалист, но его фамилия специально умалчивается, хочу все сделать серьезно, так что давайте дождемся презентации.

— Он под стать вам с Турчинским, такой же плечистый?

— Отнюдь. Из группы так выделяемся только я и Турчинский. Гитарист у меня субтильный, но лицо у него безумно красивое, многие говорят, что с него только Иисуса писать.

— Ваше музыкальное образование в чем заключалось?

— В институте научился сам на гитаре играть, потом пару лет провел в джазовой студии. Не могу сказать, что джаз — это моя музыка. Я могу слушать джаз, когда мне хорошо, но если мне надо что-то энергичное, ставлю диски начиная от тяжелых и заканчивая мощной электронной музыкой.

— Не боитесь, что вот за группу взялись актеры, собрались, поскольку было время, а потом все забросите?

— Понятно, что, когда компания людей долго существует, это как большая семья, в ней всего хватает — и хорошего, и плохого. Доходило до того, что я думал: все, распущу всех, хватит. Мне вообще говорят: а музыка — это хобби? Но хобби это не назовешь, потому что туда вложено столько твоих сил, нервов, а сколько на все это ушло денег… И если после всего того, что накуролесил, я смогу легко сказать: «А, надоело», — тогда либо я дебил, либо несерьезный человек, и это меня не оправдывает, или я действительно сильно по возрасту физическому и умственному отличаюсь. Обратной дороги нет.

— Группа обычно как существует — дает концерты, ездит на гастроли, а вы?

— Когда еще Кирилл был, мы начинали бурную концертную деятельность, выступали по клубам. Но это сильно изматывало, я наутро вставал с ощущением, как будто на мне пахали. При этом было все по-взрослому: у нас были техники, которые выставляли нам аппаратуру, единственное, что мы делали, — приносили гитары, надевали их и играли.

— В кино вы не предполагали группу использовать?

— Музыка наша звучала в картинах, может, и еще прозвучит. Просто так можно дойти до того, что ты будешь музыку для кино писать и не будешь думать о том, чтобы концерт собрать.

— Концерты давать лучше?

— Конечно. У нас все-таки планы грандиозные.