В фильме «За двумя зайцами» героя Максима Галкина представляли так: «Только не называйте его парикмахером, он того не любит. Называйте его мастером-международником». Если вы не знали, эта фраза — о Сергее Звереве. Говорят, закадровый текст придумала лично Алла Борисовна — передала весточку своему любимому стилисту.

— Значит, тебя теперь надо величать «мастером-международником»?

— А ты как думала: много у нас в стране таких, как я?

— Но ведь много лет назад маленький мальчик из Казахстана решил учиться именно на парикмахера. И долгое время, кажется, совсем не стеснялся этого звания…

— Да никогда я не мечтал учиться на парикмахера! Я хотел стричь людей, делать им красивые костюмы, создавать мэйк-ап. Но в те годы, как известно, профессии стилиста не существовало. Поэтому выбора у меня не было. Заметь: даже на парикмахера меня долго не брали. Три года я поступал в техникум. Потом от безысходности пошел к руководительнице группы Марине Кердывар. Она не стала долго со мной разговаривать, просто посмотрела на мои руки и сказала: «Ну, давайте попробуем».

— А почему не хотели брать: ты и тогда выделялся из общей массы?

— Да, худенький я был, совсем субтильный. Хотя это ты правильно подметила: я всегда стоял немного в стороне. Моя школьная учительница Тамара Петровна, вспоминая обо мне, сказала поразительную фразу: «Еще в школе было видно, что он станет звездой». Я действительно выглядел на все сто. Ходил в накрахмаленной рубашке, в модных свитерах. И не очень-то общался со сверстниками. А что ты хочешь: жар-птицы стаями не летают.

— С недавних пор ты уже не только мастер-международник, а еще и актер эсэнговского уровня. Вот, говорят, не так давно снялся в главной роли в каком-то жутко смешном украинском клипе…

— …который в России, к сожалению, так и не показали. Дело было так. Где-то примерно год назад поздней ночью у меня раздался звонок: «Это Сергей Зверев?» — «Да». — «Скажите, пожалуйста, вы не могли бы приехать к нам в Киев, чтобы сняться в клипе на песню „Шаланды, полные кефали“?..» Я сначала даже опешил: кого мне там играть — шаланды или кефали? Оказалось, Костю-моряка, который решил жениться. Я, конечно, в детстве попадал на какие-то лоховские свадьбы — когда все эти лошины скачут, пыль и вонь столбом, невеста с женихом пьяные валяются под столом. Но еще тогда, в юном возрасте, я твердо решил, что никогда на такую свадьбу не пойду (не говоря уже о том, чтобы самому устраивать подобное шоу). А тут оказалось, что мне надо сыграть главного героя на таком гулянье. Я сразу начал допрашивать режиссера: «Кто-нибудь когда-нибудь видел этого Костю-моряка?» — «Нет, конечно, он же давно умер». — «Тогда слушайте все меня. Костя-моряк будет таким». И тут же выдал им образ: Костя в новом варианте — это фэшн-парень. Модный, красивый, всегда чистенький и ох… тельный. Курит — как и в песне — папиросы «Казбек», только свернуты у него эти папироски специфически. Костя этот ужасно любит баб и е… тся с ними без разбору. Причем если вечером пое… лся, то утром уже не помнит, с кем именно. Поэтому примерно раз в неделю появляется очередная барышня, которая говорит: «Я беременна». Вот такой я придумал образ. В невесты мне выбрали Руслану Писанку. Представляешь: где я, а где Писанка? У нее одна талия — вот с этот необъятный стол (Зверев пытается охватить руками обеденный стол где-то в метр шириной. — МКБ.). По сценарию я ее должен был нежно подхватывать на руки, когда она падает. Самое удивительное, что четыре раза мы снимали этот эпизод, и все четыре раза я честно ее ловил — ни разу не уронил на кафель, можешь даже у нее спросить. А потом уже она должна была меня легонько так подбросить. Она и подбросила. Наверное, для нее это было легонько… Короче, летел я, как старый щипаный воробей. Думал, никогда не приземлюсь. Только где-то за кадром меня общими усилиями удалось поймать. Но один раз на съемках все-таки грохнулась наземь и сама Руслана. Увы, со мной в обнимку. Мы с ней должны были слиться в поцелуе. Я был в полной уверенности, что она держит точку опоры, Руслана понадеялась на меня. Упали оба. Навзничь. Это был настоящий фэшн!

— А еще ты озвучивал трансвестита во французском трэшевом фильме «Bloody Mallory». Это-то тебе зачем?

— Алла Борисовна попросила. Позвонила мне и говорит: «С тобой будет связываться Сэм Клебанов (ну лысый такой, он еще у нее в клипе снимался), ты уж ему не отказывай: свои люди, надо помочь». Я, конечно, сначала испугался: озвучивать трансвестита, как так, что обо мне будут думать. Но Алла меня убедила: «Да про тебя и так думают что хотят, ты им не запретишь этого делать. Пусть уж твоим голосом, твоими выражениями говорят все трансвеститы страны». И я согласился.

Чтобы вжиться в эту роль, мне пришлось целыми сутками глушить водку, запивать ее ледяной водой и беспрестанно курить. В итоге голос у меня стал низкий, с надрывом и истерическими нотками — то, что надо. Правда, с партнерами по озвучке мне не повезло. Вместе со мной записывалась Тутта Ларсен. Но у нее оказался такой умный текст, и она сама оказалась такой умной, что вообще-то ей ни к чему… Короче, в какой-то момент она вся ушла в себя и, бл… дь, так и не вернулась. А еще на озвучке была женщина, в обязанности которой входило помогать мне. Но у нее был такой мерзкий писклявый голос, просто мерзкий и писклявый! Знаешь, бывают такие бабы с мерзкими писклявыми голосами, их все время хочется п… дить. У нас такая артистка есть на букву «В», которую все время хочется п… дить, что с ней и делал ее муж. И вот женщина с таким же мерзким писклявым голосом пыталась мне помогать. Можешь себе представить? Она своим тембром только постоянно меня путала. Слава богу, я постарался ее не слушать и все-таки записал свой текст. Потом, когда слушал запись, я просто умирал со смеху. Получилось, на мой взгляд, очень смешно. Правда, когда меня просят повторить что-то голосом того трансвестита, я уже не могу. Для этого мне опять надо сутками пить водку и курить.

— Алла Борисовна частенько тебе предлагает такие проекты?

— Настолько экстремальные — нет.

— А ты знал, что Пугачева решила увековечить тебя в фильме «За двумя зайцами»?

— Мне рассказывали об этом еще до того, как фильм смонтировали. А позже Алла — одному из первых — показала мне этот фильм. И во время просмотра внимательно наблюдала за моей реакцией. Но я ее надежд не оправдал: смеялся совсем не в тех эпизодах, когда ей этого хотелось бы, а только там, где актеры плохо играли. Она сначала даже обиделась: «Тебе что, не понравилось?» Я ее успокоил: «Это просто нереально. Просто я уже не смотрю кино как обыватель».

— Вы с Аллой Борисовной нередко появляетесь вместе. Скажи, она обсуждает с тобой, какую ей надо сделать прическу для очередного рандеву, что лучше надеть?

— Когда у Аллы есть настроение или желание поменяться, то я в этом принимаю участие — уж как могу. Но диктовать ей что-то невозможно, это даже смешно. Она сама знает, что ей надо, а что — нет. Мне, например, очень нравятся на ней узкие длинные юбки. Она выглядит в них потрясающе: у нее стройные бедра, красивая такая попка — все очень складненько. Когда-то она может надеть юбку, а когда-то не хочет.

— И давить на нее нельзя?

— Да ни на кого нельзя давить. Сейчас не то время.

— Но насколько я знаю, другой своей музе — Людмиле Марковне Гурченко — ты постоянно кардинально меняешь имидж. И она иногда об этом даже не догадывается…

— Дело в том, что с Марковной мы вот уже больше года играем в одном спектакле — «Бюро счастья». И я там по сценарию прямо на сцене творю ей новый образ. Бывает, она действительно порой даже не догадывается, что я сделаю на сей раз — если не успевает зайти перед спектаклем ко мне в гримерку. Но это обусловлено поставленной передо мной задачей: многие люди приходят на спектакль не один и даже не два раза, мы же не можем постоянно повторяться.

— Кого ты играешь в этом спектакле?

— Себя самого.

— Спектакль — это тебе не Руслану Писанку для клипов ловить, дело будет посерьезней. Волнуешься перед выходом на сцену?

— Конечно. Рядом с такой звездой, с такой труппой! Не волнуются только в состоянии климакса. Тем более иногда случаются такие накладки!.. Помню, однажды я вышел на сцену, а Николай Фоменко в этот момент забыл текст. И начал нести черт-те что. Хорошо, что я не растерялся и с достоинством вышел из положения. А был другой случай, уже со мной. Я летел на спектакль из другого города, жутко опаздывал. Еще в машине, пока ехал из аэропорта, переоделся в шикарный костюм, нацепил туфли на платформе. Прибежал буквально в последнюю минуту, мне на ходу цепляли к щеке микрофон. И вот когда я наконец вышел на сцену (довольный — успел-таки), то понял, что не помню ни строчки своего текста. И вот стою я на сцене, как обосранный олень, смотрю в зал. Молчу. Публика начинает аплодировать. Простоял так три минуты и так же молча ушел. Это насчет энергетики зала.

— Рассказывают, что для этого спектакля — чтобы в очередной раз преобразить Людмилу Гурченко — ты специально летал в Париж, чтобы купить какой-то сумасшедший парик за две тысячи долларов.

— Ну, это не самый сумасшедший. Я для нее покупал парики и за пять, и за восемь тысяч долларов. Сейчас знаешь, какие классные делают парики: волосок к волоску, тонкое плетение.

— А вот такой пикантный момент: ты часто работаешь со звездами. Одеваешь их, причесываешь, красишь, парики — опять же — покупаешь. Они платят за работу или для тебя это вопрос престижа?

— Это не та тема, которая мне интересна. Понимаешь, есть общение между людьми, когда это уже не клиенты, а близкие тебе люди. В дружбе не все определяют деньги. Зарабатывать я могу другими вещами. И вообще я о бизнесе никогда не думаю. Надо решать — либо ты бизнесмен: выпускаешь ножницы «Сергей Зверев» или именные расчески; либо — человек творческий, который не думает о финансах.

— Ой ли, а я тут читала, что ты долго и упорно судился с концерном «Калина». И даже отсудил у них какие-то тысячи. Что там у тебя за скандал был?

— Несколько лет назад представители «Калины» предложили мне сделать парфюм «Сергей Зверев». Потом они передумали делать парфюм и придумали делать лаки-пены-бальзамы, опять же моего имени. Затем у них в руководстве концерна поменялась вся команда, и они решили вообще закрыть эту тему. А как закрыть тему, когда прошло столько лет, и за это время у меня было много коммерческих предложений, но я всем отказывал? Значит, им надо платить неустойку. И я подал в суд. Как ни странно, суд я выиграл. Хотя абсолютно в это не верил: все-таки «Калина» — это такой крупный концерн, за ними стоят громадные деньги. Зато мой пример будет другим хорошим уроком: надо быть готовым к тому, что тебя могут «кинуть».

— Но ты все-таки тоже не уберегся от «кидалова». Примерно год назад тебя обворовала твоя же племянница на сумму в десять тысяч долларов. Чем закончилась та история?

— История закончилась тем, что казахстанская милиция, куда с деньгами отчалила племянница, этим делом абсолютно не занимается. Им нет ни до чего дела, а я сам не могу разыскивать ее в другом государстве. Так что племянница спокойно себе живет и здравствует на мои денежки. Сука!

— Несколько лет назад у тебя вдруг объявился сын, Сергей Зверев-младший. Довольно взрослый, надо сказать. Многие даже решили, что ты усыновил мальчика…

— Потому что до этого Сережу воспитывала его мама. Когда она погибла, он переехал ко мне.

— Что с ней случилось?

— Мне до сих пор очень тяжело об этом говорить. Спроси меня лучше, как мы сегодня с Сергеем живем-поживаем.

— И как вы живете-поживаете?

— Очень сложно. Никак не могу найти для него приличную школу. Сергею сейчас двенадцать лет, мне хочется, чтобы он получил хорошее образование. А я заехал тут в его школу и остался недоволен. Да, их привозят-увозят, они там водят хороводы, поют песни, ходят в кино. А где знания? Я хочу, чтобы он в совершенстве знал английский язык, чтобы был всесторонне развитым ребенком. А тут я как-то спросил у него таблицу умножения, и выяснилось, что он ничего не знает. А я, между прочим, за школу плачу восемьсот долларов в месяц. Это большие деньги: знаешь, сколько мне надо стоять и косить, чтобы оплатить его обучение?

— А ты тетрадки у сына проверяешь?

— Когда мы отдавали его в школу, изначально искали такое место, чтобы Сергей делал уроки уже там. Зачем мне нервничать, сидеть вместе с ним за столом, ругаться? Я хочу оставаться для него другом.

— Но английский-то он учит?

— Ну, четыре слова знает.

— Надо чаще брать его с собой за границу, чтобы практиковался.

— Нет, не хочу его отвлекать от учебного процесса. Я даже отказываюсь брать его на съемки, как бы меня ни упрашивали. Хотя самому Сергею, как мне кажется, на телевидении нравится. Он талантливый мальчик — танцует, поет, рассказывает интересные истории. Прямо «Фабрика звезд» какая-то.

— Ну и отдай на «Фабрику звезд». Алла Борисовна, чай, не откажет.

— Ты что? Да он при виде Аллы усрется со страху. Она ведь для него — кумир. Он знает все ее песни наизусть — умирает как любит.

— Не так давно ты объявил, что наконец-то собираешься жениться — на певице Саша-project. Это правда?

— Пока о свадьбе речь не идет. Но живем вместе, снимаем недалеко от маминой квартиры свое жилье. Маме, честно скажу, поначалу Саша не понравилась. Оно и понятно: где Саша, а где я. Но время все расставляет по своим местам. Саша — хорошая подруга, она ко мне прекрасно относится, я к ней прекрасно отношусь. Но события мы не форсируем. Дайте мне нагуляться вволю!

— Можно задать напоследок глупый вопрос: а ты себя сам стрижешь?

— Что, у меня не все дома? Бывают, конечно, такие ситуации, когда мне срочно нужно выглядеть хорошо, — тогда я могу взять ножницы и подравнять себя. Но обычно со мной занимаются мои ученики. Обычно это бывает так: я сажусь в кресло и засыпаю. Меня в это время стригут, красят, причесывают. Потом я просыпаюсь и выхожу из салона — красивый до нереальности.