Жил в далекой Кабардино-Балкарии мальчик и мечтал выступать на сцене. Приехав в первый раз в Москву на конкурс, он потерялся. И с этого момента началась у него сказочная история: добрая фея-милиционер помогла ему сориентироваться в огромной столице, родители девочки, тоже участвовавшей в конкурсе, приютили будущего певца на полтора года у себя дома, да мало того, помогли записать песню и поступить в Гнесинку. А однажды вечером этот самый парень пришел на вечеринку и спел известному продюсеру.

В скором времени на сцене появился Дима Билан.

— Дим, ты Золушка?

— Нет. Но история похожа. Просто я хочу сказать, что добиться всего этого было не так просто, как может показаться со стороны. И когда мне говорят: «Как быстро ты стал звездой», — то, во-первых, я отвечаю, что не считаю себя звездой. Во-вторых, все это время, пока я был в Москве и пытался чего-то добиться, тянулось очень долго. Позажигайте так, как я, а потом уже говорите.

— Если ты не звезда, тогда кто: начинающий артист, популярный певец?

— Мне гораздо приятнее знаете как? Дима Билан — простой парень, любящий свое дело, фанатик, готовый разбиться на сцене насмерть.

— Ты ходил в музыкальную школу вместо того, чтобы во дворе гулять, участвовал во всяких конкурсах и фестивалях. Тебе действительно это было интересно?

— Просто так получилось, что в жизни у меня сложились такие интересы. А что касается футбола, драк, то они всегда были и никуда не девались. И руки у меня две сломаны, и нос. И не всегда мне ломали. И я ломал. Понимаете, в чем дело? Это можно доказать — поднять архив моего города, в котором я жил.

— Ну, за что, к примеру, тебе руку сломали?

— Я пришел учиться в новый класс, а там одного парня сильно угнетали. Я за него и заступился.

— Стал в классе авторитетом?

— Нет. Но зато все поняли, что я за правду и настоящесть.

— Когда ты приехал в первый раз в Москву на детский конкурс Энтина и Тухманова и потерялся, тебя действительно милиционер нашла и приютила?

— Она мне помогла. Я до сих пор хочу найти эту женщину. Щукина — как же ее звали — Оксана или Лариса, уже не помню, но у меня записано. Я хочу сказать ей спасибо огромное, потому что она сделала для меня большое дело. Я действительно был доверчивым ребенком. Потерялся и не знал, к кому обратиться. Она нашла родителей, чья дочка тоже участвовала в этом конкурсе, и я у них переночевал. А на следующий день они меня уже отвезли к моему брату домой.

— Сколько денег ты с собой взял в поездку?

— Тысяч шесть или семь. Может, для Москвы это были и не большие деньги, но для нашей семьи огромные. Мне их выдало одно предприятие, от которого я и поехал на конкурс. К тому же меня обманул таксист. Я же не знал, как добраться до организаторов, и взял машину, так он с меня 400 рублей содрал.

— На конкурсе ты познакомился с девушкой Аллой и поселился в ее квартире на полтора года. У вас была любовь?

— В том возрасте, в котором были мы, нельзя сказать, что была любовь, — взаимный интерес. Мы очень с ней сдружились, и я ей нравился.

— А сколько тебе лет было?

— Восемнадцать.

— Ну, в таком возрасте женятся и детей рожают.

— Но не в моем случае. У меня на тот момент были другие интересы и ценности. Я был мальчик с периферии, который очень хотел учиться в Гнесинке, и ему не особо хотелось жениться.

— Алла не осталась в обиде, что ты не оправдал ее надежд?

— Мы до сих пор с ней созваниваемся.

— Почему родители Аллы начали тебе помогать?

— В голове, наверное, не укладывается, что есть нормальные люди, да? Есть. Самое главное — относиться к ним нормально и быть открытым. Я был такой, мне все было интересно и ничего не жалко. С такими людьми хочется общаться, они настоящие.

— Общаться — одно дело, а вкладывать деньги в незнакомого парня — другое.

— Просто они поняли, что я смогу чего-то добиться. И решили записать мою песню — у них были знакомые в этом бизнесе. Но этого, как оказалось, было недостаточно. Нужно иметь пробивные способности и быть давно в этой сфере. Знаете, у них тоже денег не море. Они помогали мне тем, что у меня в Москве были близкие люди… Мне всегда по жизни везло. Слава богу.

— Не боишься, что полоса везения может закончиться?

— Нет. Просто в какой-то момент нужно остановиться, увидеть ситуацию со стороны и сказать «спасибо». Главное, хорошему в жизни «спасибо» сказать, а плохому — «да пошло оно».

— Как ты попал к киркоровскому педагогу по вокалу Ландо Маргарите Иосифовне?

— Я приехал в Москву после фестиваля в гости к Алле. И решил заодно поискать педагога. Мне посоветовали Ландо, потому что она очень хороший преподаватель.

— Но как ты ее нашел? Методом тыка?

— На протяжении двух лет я писал письма в Гнесинку, и мне присылали рукописные ответы, что вообще не практикуется. И когда я туда пришел, меня заочно уже все знали. Мне подсказали обратиться к Маргарите Иосифовне. Я зашел к ней, поговорил, она попросила принести ей свои песни. И начали работать. Я занимался у нее на подкурсах. Потом поступил, но уже учился не у нее: меня взял к себе завкафедрой отделения.

— Платил дорого за подготовительные уроки?

— Нет, 8 долларов, по-моему.

— Родители деньги на учебу давали?

— Мне помогли добрые люди… Родители Аллы. Это кажется, что все легко. Но когда ты всю ночь работаешь в магазине и таскаешь коробки, потом часов в семь или восемь утра спускаешься в метро, выходишь на «Киевской», садишься на троллейбус и просыпаешься то на одной конечной, то на другой. А выйти на нужной остановке не можешь — просыпаешь. Это очень тяжело. Потом приезжаешь в Гнесинку, а голос не звучит. И что делать? Учиться надо, но и деньги зарабатывать тоже надо. Единственное, на кого я мог надеяться, так это на родителей Аллы, у которых я жил, и они мне 100 рублями в день помогали. А потом пришел момент, когда я понял, что не могу больше брать у них деньги. И ушел жить в общежитие. А параллельно ходил везде, тыкался как дурак, бегал по разным кастингам.

— А твои родители тебе не помогали?

— Они мне звонили и спрашивали: «Тебе что-то нужно?» Я им не жаловался — мне было легче все переживать в себе. Помню, как однажды они мне позвонили: «Сынок, тебе нужны деньги, тебе что-то прислать?» А я стоял внизу на проходной общежития и говорил: «У меня все нормально, у меня есть деньги». А потом поднялся в свою комнату и стрельнул у ребят картошки. Но я рад, что попал в общежитие, потому что это тоже своего рода жизненная школа.

— У тебя в общаге было все как полагается: несколько человек в комнате…

— Да. И столько всяких историй. Например, в моей комнате убили парня. Перед тем, как мне заселиться, там зарезали парня-гитариста. И я попал на его место.

— Не было страшно?

— А я нашел себе другую комнату и жил с девушкой. У нас был четырехмесячный роман.

— А разве в общежитиях так селят?

— Если там убивают, значит, и селят так. Но потом я нажил себе телевизор, и у меня открылись новые горизонты. Знаете, как в фильмах про тюрьму показывают, где сигареты считаются разменной монетой. Вот такой монетой и стал мой телевизор. Я его обменивал то на видеомагнитофон, то еще на что-то.

— Уйти не пытался?

— Сначала было тоскливо и хотелось все бросить. Много ожогов каких-то было, недоверия. Например, когда твоя однокурсница ворует у тебя деньги и ты ловишь ее за руку. Ты знаешь ее четыре года, и вы столько вместе прошли, после этого у тебя что-то внутри обрывается… В тот момент у меня такое творилось в голове, я стихи начал писать.

— Зато сейчас у тебя есть и квартира, и машина. Ты доволен тем, чего добился?

— Сейчас скажу банальную вещь: если человек стоит на месте и всем доволен, то на нем можно ставить крест. Нужно постоянно пребывать в каких-то исканиях, быть самокритичным и не ждать у моря погоды.

— Ну, а хозяйство кто ведет в твоей квартире, неужели сам?

— Ко мне приехала моя родная сестра Лена. Она живет со мной и мне помогает. Она перевелась из Питера и теперь учится в Москве.

— То есть ты ее содержишь. А родителям помогаешь?

— Конечно.

— Они у тебя живут в Кабардино-Балкарии, место на сегодняшний день не спокойное.

— Они переедут зимой в Москву, но будут жить от меня отдельно, в другой квартире. Знаете, у меня мама очень простая, там у нее огород, она за ним ухаживает. В этом возрасте уже очень хочется тишины. Но я беспокоюсь за них, потому что в какой-то момент ты осознаешь, что никого ближе родных у тебя нет. У меня здесь такой близкий человек только Юрий Шмильевич Айзеншпис (продюсер Димы. — «МКБ»). Я никогда не встречал таких людей, которым можно довериться на все сто процентов.

— Даже в сердечных делах?

— В сердечных — не очень. Я привык все в себе переваривать и такими вещами не делиться.

— По поводу сердечных дел: ты постоянно о каких-то романах рассказываешь, а что-то я не вижу рядом с тобой девушки.

— Все подметили… Да, нету сейчас. Но мне кажется, что я нашел, уже как две недели.

— И все серьезно?

— Нет, до серьезности идти достаточно долго. Она известна в определенных кругах, и я не хочу называть ее имени, потому что у нас все только начинается. А вообще, купите мой новый альбом «На берегу Неба», послушайте его, и вы все поймете.

— Говорят, ты собрался покорять Запад. У нас многие пытались, но ничего не вышло. Чем будешь его удивлять?

— Я не видел каких-то невероятных вещей, которые наши пытались делать на Западе. Единственные — «Тату», и то понятно, чем они брали. Я записываю сейчас англоязычный альбом. Мы работаем с автором, который писал для Уитни Хьюстон. И мы уже сделали три песни. Еще из Лондона интересные люди к нам пришли, так что, думаю, будет чем удивить.

— Дим, ни для кого не секрет, с какой компанией сотовой связи рифмуется твоя фамилия. Они тебе не предлагали провести совместную рекламную акцию?

— Мы что-то хотели сделать, но тут подсуетилась другая европейская компания связи, которая работает за границей и во всех регионах России, кроме Москвы. И я стал лицом этой компании. А с той, может быть, что-то и произойдет.