Панк или пропал
Почти все современные панки — весьма благовоспитанные молодые люди. Студийные сессии, контракты, PR-акции, менеджеры, райдеры. Панк обязан владеть этим лексиконом, иначе публики ему не видать. Это раньше на любой фуз сбегались толпы, теперь неформалов нужно убедит отдать свои денежки. Уфимцы «Lumen» убеждают старательно и прилежно, как отличники. Первый альбом «Без Консервантов» был очень наивным, но содержал суперхит «Сид и Нэнси». Новая пластинка «Три Пути» сработана по всем правилам панк-индустрии.
Почти все современные панки — весьма благовоспитанные молодые люди. Студийные сессии, контракты, PR-акции, менеджеры, райдеры.
Панк обязан владеть этим лексиконом, иначе публики ему не видать. Это раньше на любой фуз сбегались толпы, теперь неформалов нужно убедит отдать свои денежки. Уфимцы «Lumen» убеждают старательно и прилежно, как отличники. Первый альбом «Без Консервантов» был очень наивным, но содержал суперхит «Сид и Нэнси». Новая пластинка «Три Пути» сработана по всем правилам панк-индустрии.
Шум, размышлизмы, соцуха — всего в меру. Лидер группы Рустем «Тэм» Булатов записью доволен. Даже термин «революционный альбом» из пресс-релиза его не смущает. Зато смущает «МК-Бульвар».
— Сама фраза «революция в панк-роке» звучит странновато. Неужели в этой музыке есть еще неосвоенные пространства?
— Может, где-то и есть. Но не нам их суждено открыть. А вообще, «The Beatles» уже все сыграли, но, с другой стороны, появляются коллективы, которые удивляют людей. Новое — это синтез различных направлений музыки. Критики по-разному относятся к «Muse», но, по-моему, их смесь рока и классической музыки очень интересна.
— То есть если говорят, что эта песня группы «Lumen» похожа на «Nirvana», эта — на «Sex Pistols», а эта — чистой воды «Blur», вы не смущаетесь?
— Мы сами никогда не пытаемся оценивать то, что у нас получается. Просто делаем что хотим, извините уж за банальность, и очень этим довольны. Мы нашли слушателя, которому наша музыка очень нравится, и работаем для этих людей.
— Когда понимаешь, чего от тебя хотят, то очень легко просчитать песню до звука. Вот панк-рок, вот немного искренности, вот депрессия…
— Было бы здорово, но мы пока так не умеем. Нас все время удивляет, каким образом получаются хиты. Вот говорят: группа написала хит. Слушаешь их альбом — и понимаешь, что есть песни не хуже, и почему хитом стала именно эта — совершенно непонятно.
— Кстати, о хитах. Выпуская альбом в 2004 г., вы, наверное, хорошо понимали, что вынуждены будете конкурировать с группой «Звери». Вас это не смущало?
— Да мы и сами «Звери», но только наоборот. Ха-ха. Но если их кто-то считает лучшей рок-группой, то пусть. Значит, такой сейчас нужен рок. Копировать их глупо, потому что искренне у нас это не получится. А искренность для нас — главное. Мы выросли в новом спальном районе, куда согнали всех обитателей поселков барачного типа. Очень разным людям предложили ужиться в одном месте, и поэтому долгое время наш район был самым криминальным в городе. Расти там было очень интересно. Нужно было убедить людей в том, что человек с длинными волосами и серьгой в ухе тоже имеет право на жизнь. Сейчас это забавно, а тогда было не очень. Каждый день приходилось сталкиваться с непониманием и быть готовым получить по голове, потому что ты не носишь кашемировое пальто, черную кепочку и не говоришь: «Пацанчик, пойдем присядем». Так что наше увлечение панк-роком было абсолютно искренним. Для нас панк-рок, наверное, являлся единственным шансом выбраться.
— Вы выбрались, и что сейчас двигает рок-группу на борьбу с системой?
— Ну, мир, в котором мы живем, нельзя назвать уютным. Можно, конечно, пойти путем наименьшего сопротивления и прожить жизнь в спокойном ритме. Но оставлять своим детям мир в таком виде не хочется. Мы, конечно, понимаем всю наивность наших утопических взглядов, но все-таки считаем, что в людях можно что-то изменить.
— Ты веришь в то, что не доживешь до пенсии, когда поешь песню с такими словами?
— Это песня не совсем про нас, а скорее про ребят, которые уже точно не доживут. Все мы застали жуткий героиновый бум начала 90-х. Я до сих пор помню, как поднимался домой на третий этаж, а под ногами хрустели десятки шприцев. Благо нам самим хватило ума и воспитания все это миновать. Но многие друзья…
— Говорят, ты учился на юридическом?
— Ушел с пятого курса из-за рок-н-ролла. Были, кстати, перспективы. Уже на втором курсе мы помогали малоимущим, и нас допускали к ведению дел в суде. Успел даже принять участие в некоторых баталиях. Правда, первое же дело сильно огорчило. Пришлось воевать с администрацией города, которая обидела дедушку-пенсионера. Чиновники просто не приходили на заседания, и в конце концов дедушка сдался. Сказал, что не доживет до решения суда. Так я и начал понимать, что все это немного не мое.
— Опыт может пригодиться при подписании контрактов.
— Наверное. У нас, кстати, есть человек, который работал в налоговой инспекции, так что к шоу-бизнесу мы готовы.
— Какой сейчас статус у группы в Уфе?
— Там не вещает «Наше радио», поэтому все спокойно. Ну, узнают, конечно.
— Как относится к вам ваша землячка Земфира?
— В одном интервью она сказала: «Пусть будут». Так что нам разрешили существовать.