Однако выдуманным страстям далеко до подлинной драмы, разыгравшейся в одном из богатых домов бывшего Цейлона. Семью принцессы Моддалигэ потрясло неслыханное событие: накануне собственной свадьбы исчезла ее младшая дочь, Фариида.

Позже выяснилось, что она просто сбежала к любимому, о существовании которого родные даже не подозревали. Когда родственники узнали, что избранником ее светлости стал иноземец, их охватило отчаяние!

О будущем благополучии дочки мама Фарииды позаботилась заранее: девочке едва исполнилось пять лет, а для нее уже подыскали жениха из знатной и обеспеченной семьи. Ни о каких возражениях со стороны невесты и речи не шло: на Шри-Ланке решения старших обсуждать не принято, да и тема замужества малышку в тот момент совсем не интересовала.

Здесь стоит отметить, что героиня этой истории — девушка необычная. У нее аристократически длинное имя: Фариида Джин Раджа Пахша Моддалигэ. И принадлежит она к древнейшему шри-ланкийскому роду, который берет начало от знаменитого полководца Раджи Сингха, Короля Льва. Титул принцессы — кумарухами — переходит в этой семье от матери к дочери. Сейчас представители династии островом не управляют, что, впрочем, не мешает им занимать высокие посты и влиять на политику страны, известной отменным чаем и обжигающе острыми специями. Шри-Ланка бережно хранит средневековые традиции — разделение общества на касты и право родителей выбирать суженых для своих детей. Это обстоятельство во многом предопределяло будущее принцессы Фарииды. Однако в том-то и соль, что она сумела обхитрить судьбу вопреки всем обстоятельствам…

Родители хотели дать Фарииде хорошее образование и поместили ее в престижный пансион при католическом монастыре. Школа отличалась крайней строгостью, ученицы жили в спартанских условиях, воспитывая в себе силу воли и выносливость. Там-то семилетняя Фариида впервые серьезно огорчила маму: она решила принять католичество, причем ее отец-католик никак не влиял на выбор дочери. Хотя сама госпожа Моддалигэ и ее старшие дети — буддисты, первые признаки бунтарства дочери мать приняла спокойно — что ж поделаешь… По шри-ланкийским обычаям даже хорошо, когда девочка духовно ближе к отцу.

Едва Фарииде исполнилось десять лет, семья осиротела — умер господин Моддалигэ. Воспитание детей целиком легло на плечи матери. Она сочла, что время до замужества дочь должна потратить с пользой, и после окончания школы отправила любимицу изучать психологию в местный университет, а потом и в Оксфорд. Это стало самой большой тактической ошибкой кумарухами — ведь именно в старой доброй Англии Фариида познакомилась с мужчиной, который перевернул ее жизнь. Имя его — Михаил Бондаренко — не значится ни в одном генеалогическом древе. Газеты писали, что он — русский дипломат. И именно к нему принцесса сбежала буквально из-под венца.

Так в двадцать три года Фариида вторично проявила свободомыслие и сама выбрала себе мужа, вопреки воле матери. Когда госпожа Моддалигэ оправилась от такого удара, то порвала все отношения с непокорной дочерью, которая бросила тень на благородную семью. С тех пор прошло семь лет.

Главные герои этой удивительной истории живут в России, и сейчас их брак вряд ли можно назвать мезальянсом — Михаил Бондаренко недавно стал вице-губернатором Костромской области, которая по площади не уступает Шри-Ланке. Они довольно редко дают интервью: слишком много домыслов в свое время возникло в прессе вокруг их семьи. Исключение было сделано только для журнала «Атмосфера» — мы встретились на даче Михаила и Фарииды Джин Раджа Пахша Моддалигэ Бондаренко. Фариида вышла навстречу, и сразу стало ясно, что именно так и должна выглядеть настоящая принцесса: миниатюрность в сочетании с идеальной осанкой, грация и сдержанная улыбка. Михаил, напротив, не слишком походил на неотразимого мачо, из-за которого женщины теряют рассудок. Однако его умение располагать к себе поразило с первых минут общения: этот человек держится так просто и непринужденно, будто вы знакомы сто лет.

— Михаил, похоже, вы обладаете даром вызывать доверие у собеседника. Вас этому в МГИМО научили?

Михаил: «Разочарую вас, но я никогда не был дипломатом. Эту красивую легенду придумали журналисты. Продолжая семейную династию китаеведов, я учился на факультете международной журналистики в Институте Азии и Африки при МГУ. Правда, на втором курсе меня отчислили за прогулы и наказали целым годом „исправительных работ“ в МИДе, где я разбирал старинные китайские рукописи. Так что с дипломатией меня связывал только этот юношеский опыт».

Биография будущего государственного деятеля никаких катаклизмов не предвещала: до встречи с принцессой он состоял в комитете комсомола, принимал зарубежные делегации, работал журналистом-международником, занимался деловыми проектами. Вскоре партнеры из Японии предложили ему возглавить представительство крупного медицинского центра, где проводилась диагностика жертв Чернобыльской катастрофы. Пять лет работы в центре (где диагнозы ставились верные, а вот дальше людей никто не лечил) ввергли в уныние даже неисправимого оптимиста Бондаренко. Чтобы вырваться из этого непривычного состояния, он полетел отдыхать на Кипр. И неожиданно для себя влюбился в остров Афродиты и решил остаться в этом раю на берегу моря. Купил дом, перевез из России родителей, организовал маленький бизнес… Весной 1996 года Михаил отправился в Англию по делам.

Михаил: «Я прилетел в Лондон усталый, в плохом настроении. Тяжелый город, не люблю его… Через пару дней меня пригласили в отель „Шератон“ — то ли на чью-то свадьбу, то ли на день рождения. В толпе гостей я заметил красивую девушку, попросил знакомых представить нас другу другу. Я узнал только ее имя — Фариида и откуда она родом. Мы немного поговорили и расстались. Девушка мне очень понравилась, но повода продолжить это знакомство я не нашел».

— Фариида, неужели вам сердце совсем ничего не подсказывало?

Фариида: «Наверно, нет. Мне было просто интересно общаться с Михаилом, потому что он много знает. Я ценю умных людей. Кроме того, я отметила его элегантность. Однако любви с первого взгляда не случилось».

Михаил вернулся на Кипр, и жизнь вошла в привычное русло: прогулки по прекрасному побережью, ланчи в уютных тавернах, неутомительный бизнес… Кто бы мог подумать, что рядовая вылазка в супермаркет определит всю его дальнейшую судьбу? Михаил неторопливо выбирал продукты, толкал вперед свою тележку — и вдруг остолбенел от неожиданности. Он увидел Фарииду, которая аккуратно раскладывала на витрине плитки шоколада. Что может делать здесь юная леди из лондонского высшего общества?! Михаил страшно обрадовался, но все еще не мог поверить своим глазам. «Извините, вы Фариида?» — обратился он к девушке. Она улыбнулась и ответила: «Да, а вы Михаил?» Как выяснилось позже, Фариида гостила на Кипре у своего дяди. Возвращаться домой, где ее ждал жених, которого она ни разу не видела, принцессе не хотелось. Однако сумма, выданная мамой на путешествие, уже заканчивалась. Оставался один выход — найти работу. Обаятельную девушку с удовольствием взяли на должность продавщицы в крупном магазине. Так начались трудовые будни принцессы, которой раньше никогда не доводилось зарабатывать себе на хлеб. Впрочем, Михаилу она сказала, что просто захотела попробовать себя в новой роли. Здесь, в благодатном средиземноморском климате, английская чопорность была как-то неуместна, поэтому предложение Михаила встретиться вновь восточная аристократка приняла благосклонно.

— На каком же этапе выяснилось, что вы ухаживаете не за простой девушкой?

Михаил: «Не сразу. Я ничего не заподозрил даже тогда, когда Фариида пришла на первое свидание с подругой. Мне это показалось совершенно нормальным — девушке надо присмотреться, убедиться, что я не маньяк какой-нибудь. Однако когда она привела подружку и на второе свидание, и на третье, я спросил Фарииду: в чем дело? Она ответила уклончиво, что у них в Шри-Ланке девушка с мужчиной не могут встречаться наедине — это не принято в хороших семьях. Меня подобное объяснение не убедило, и я стал наводить справки у знакомых шри-ланкийцев. Правда ли, спрашиваю, что у вас такие строгие традиции, или только у меня такая беда? И тогда мне открыли глаза: оказалось, что исключительно особы королевской крови не могут позволить себе общение с противоположным полом без свидетелей».

— Cенсационное открытие вас обрадовало?

Михаил: «Оно не повлияло на мое отношение к Фарииде, в которую я уже давно влюбился. Я воспринял эту новость как факт, хотя не скажу, что он сильно огорчил меня. Мы с Фариидой все обсудили, и мне пришлось смириться с присутствием ее подруги».

— Фариида, как Михаил ухаживал за вами?

Фариида: «Каждый день он забирал меня с работы на машине, всегда дарил цветы, устраивал роскошные вечеринки. С Михаилом было легко и весело, он развлекал нас с подругой, рассказывал анекдоты, приглашал в рестораны. Правда, первое время мы стеснялись есть в его присутствии, все-таки пока он был для нас чужим человеком. Кстати, Михаил впервые увидел, как я выпила бокал вина, только через год или полтора после знакомства — когда я стала его женой».

Михаил: «С вином у нас связана довольно нелепая история. Однажды из Москвы приехал мой друг, и мы пригласили Фарииду с ее подружкой, которую я уже почти ненавидел, на Фестиваль вина, который ежегодно проводится на Кипре. Ну представьте себе: изобилие самых разнообразных сортов вин, изысканных, коллекционных! И посреди всего этого веселья Фариида с подругой пили только кока-колу. Нам с другом ничего не оставалось, как последовать их примеру».

Фариида: «Михаил позвал меня замуж уже через месяц после знакомства. Улучил момент, пока моя подружка отойдет, и попросил меня стать его женой. Мне было очень приятно это слышать, Михаил мне нравился, но положительный ответ я дала ему только через год, когда не сомневалась уже ни в себе, ни в нем. Правда, подруге о его предложении я ничего не сказала: он ведь русский, а у нас в Шри-Ланке никогда не было таких браков. Это считается чем-то из ряда вон выходящим, недостойным — по нашим традициям супругами могут стать только люди одного круга и одной национальности».

Месяцы летели незаметно, и мама все настойчивее звала Фарииду домой. Девушка уже исчерпала все предлоги, которые могли бы оправдать ее затянувшийся отдых на Кипре. Наконец принцесса собралась на родину — когда все для себя решила.

Фариида: «Я помнила о своем женихе в Шри-Ланке, но твердо знала, что люблю Михаила и хочу стать его женой. При этом я чувствовала, что он любит меня даже больше, чем я его, а это очень важно для брака. (Михаил реагирует мгновенно — с деланной обидой: „О, значит, ты меня меньше любишь? Ну-ну, я много нового узнаю“. — Авт.) Я была уверена, что вернусь к нему, но домой я попала в самый разгар приготовлений к моей свадьбе. Ни о каком отъезде обратно на Кипр не могло быть и речи. Без сопровождения меня уже никуда не пускали. Говорить маме о том, что я люблю другого, было бесполезно: у нас в Шри-Ланке большая дистанция между матерью и детьми, и открыто заявлять о своих желаниях не принято. Мама считается высшим существом. И тогда я подумала: „Нет, я хочу выбирать мужа сама“, — и решила бежать. Когда я делала свой выбор, меня поддерживала мысль, что с Михаилом я не пропаду, потому что он именно тот человек, который будет всегда любить меня, ухаживать и заботиться. Я знала, что иду на разрыв с родственниками и мой поступок вызовет всеобщее осуждение. Мне было очень тяжело, но я не сомневалась, что с мамой мы все равно помиримся — пусть через пять или десять лет, но это обязательно произойдет».

Фариида вышла из прохладного дома в духоту весеннего дня. Тепло как будто стекало на плечи, в воздухе витал едва уловимый запах океана. Маме она сказала, что поедет с подругой в магазин за свадебным сари. Шофер отвез девушек в бутик и остался ждать их на улице. Фариида с подругой выскользнули через черный ход и поехали в аэропорт. Денег у принцессы едва хватало на билет, а попросить у мамы крупную сумму она не решилась, чтобы не вызвать подозрений. Она не знала даже, как купить билет: никогда не занималась этим раньше. С непривычным делом ей помогла справиться подруга. Из аэропорта Фариида позвонила Михаилу и рассказала, в каком положении она оказалась. Он успокоил ее, сказал, что она молодец и все у них будет хорошо. Принцесса прилетела на Кипр с пустыми руками, в одном сари. Когда она спускалась по трапу, внизу ее уже ждал мужчина, которого она так сильно любила.

Свадебное сари Фарииде купить все-таки пришлось — ведь шри-ланкийка должна выходить замуж именно в таком ослепительно белом наряде. Михаил устроил роскошную свадьбу в лучшей кипрской таверне, шумный праздник продолжался два дня. Молодые пригласили более двухсот гостей, среди которых были лишь два близких Фарииде человека — ее дядя и та самая подруга, «верный паж» принцессы до замужества.

Фариида: «Я радовалась, и в то же время мне было немного грустно: каждой женщине хочется видеть своих родных в такой торжественный день. Но я не плакала. Для меня главное — чувствовать себя свободной».

Через месяц молодые на два дня прилетели в Москву: Михаил улаживал дела в столице. Январь был в самом разгаре — 27-градусный мороз, сверкающий иней на деревьях, сугробы по пояс. Фарииде очень понравилась русская зима. А потом супруги вернулись на Кипр, и началась обычная семейная жизнь.

— Михаил, с какими трудностями вы столкнулись как муж восточной принцессы?

Михаил: «Вообще-то я хорошо знаю Восток, в частности, Южную Азию, к которой принадлежит Шри-Ланка, манеру поведения людей из этого региона. Вежливость — хотя бы внешняя — это норма общения, особенно в семье. Там, кстати, чем более высокий пост занимает человек, тем вежливее он должен себя вести: иначе все подумают, что он выкарабкался из низов. Конечно, не скрою — после свадьбы для нас с Фариидой наступили сложные времена. Она привыкла к другой жизни, более комфортной и обеспеченной. В доме ее мамы были слуги, ей никогда не приходилось заниматься хозяйством. Вначале, когда я просил Фарииду погладить мне рубашку, она очень удивлялась. Однако, как я понял потом, лень и капризы здесь были ни при чем. Оказывается, в Шри-Ланке гладить белье, ходить за покупками, выбрасывать мусор — это мужские обязанности по дому. Считается, что все эти дела требуют физической силы. А женщины занимаются планированием бюджета, воспитанием детей, устраивают их замужество или женитьбу. Ситуацию с глажкой мы постепенно переломили, а вот мусор мне приходится выносить до сих пор».

На Кипре супруги жили под одной крышей с родителями Михаила. Они очень тепло приняли Фарииду и заменили ей семью, которая отказалась от нее. Фариида несколько раз звонила родным, но они не желали даже разговаривать с прежней любимицей. Принцесса легко нашла общий язык со свекром и свекровью, хотя она знала только четыре слова по-русски, а они совсем не говорили по-английски. Когда отец Михаила рассказывал русские анекдоты, принцесса смеялась, и напрасно ее муж пытался вразумить отца: «Папа, она же не понимает ничего». Тот отмахивался: «Это ты, сынок, не понимаешь!» Через полтора года Михаил решил вернуться в Москву, и тогда изучение русского языка стало для Фарииды суровой реальностью. В столицу они прилетели в памятный для всех россиян день дефолта — 17 августа 1998 года. Михаил в срочном порядке нашел работу — в Государственной Думе, в международном отделе одной из партий. И сказал жене, с которой до этого общался только на английском: «Пора разговаривать на русском».

Фариида: «Еще мама Михаила пыталась учить меня русском языку — она раньше преподавала его в школе. Помню, что особенно тяжело мне давалась буква „Ж“ — просто невозможно было произнести ее! Но научилась говорить я только в Москве. Муж помогал мне, но до многого приходилось доходить самой. Тогда мне некуда было ходить, и я почти все свободное время проводила дома, занималась хозяйством, смотрела сериалы».

Михаил: «А когда я возвращался с работы, Фариида мне выдавала та-акие слова… ну не мат, но очень просторечные. Я спрашивал: „Где ты этому научилась?“ Оказывается, по телевизору услышала. Так она овладела русским языком». (Фариида на самом деле достаточно хорошо говорит по-русски — иногда совсем без акцента, очень мягко и мелодично. — Авт.)

Пока Фариида сидела дома, она научилась отлично готовить русские блюда — причем даже усовершенствовала их на шри-ланкийский лад: стала добавлять в них разные специи. Разнообразие в ее жизнь вносили официальные приемы — принцесса сопровождала мужа и отвлекалась от домашних дел. Однако порой выпускница Оксфорда по-настоящему скучала. Новое поле деятельности у Фарииды появилось, когда Михаил ушел из Госдумы и возглавил Фонд афро-азиатского развития. Она стала помогать ему в делах — проблемы стран Азии были ей близки и понятны. Особенно Фариида преуспела в благотворительности: под ее опеку попали несколько детских домов, она начала сбор драгоценных камней для восстановления ризы иконы Феодоровской Божьей Матери. Кроме того, принцесса создала клуб жен дипломатов, которым, как и ей, не хватало общения и новых впечатлений. Дамы собирались на чаепития и ездили на экскурсии по стране. Впрочем, когда у Фарииды родилась дочка, которую назвали Сунитой, времени на светскую жизнь поубавилось.

Всем известно, что своевременное появление доброго крестного играет решающую роль в судьбе многих сказочных персонажей. Вот и Михаил подошел к этому вопросу дальновидно, доверив роль крестного отца Суниты своему другу — губернатору Костромской области Виктору Шершунову. Фариида не возражала против того, что дочка будет православной, как и ее папа. Епископ Костромской и Галичский Александр, совершавший церковное таинство, нарек смуглую малышку Софией. Сейчас девочке пять лет, и она напоминает экзотическую фарфоровую куколку с густыми волосами — ее так и хочется взять на руки. Признаюсь, что позволила себе эту вольность, когда родители Суниты отлучились на фотосессию. Завоевать доверие ребенка несложно — достаточно было похвалить огромного игрушечного тигра, и всю настороженность Суниты как рукой сняло. Как только она нашла в моем лице товарища по играм, сразу превратилась в «вождя краснокожих»: носилась по комнатам, рычала, строила невообразимые гримасы… Настроение у нее испортилось, когда мне пришлось вернуться к беседе с героями. «Ну поиграй со мной!» — протяжно и капризно взывала маленькая принцесса, а потом села в углу, бросая оттуда мрачные взгляды в мою сторону.

— Михаил, а рождение Суниты не смягчило родственников Фарииды?

Михаил: «Думаю, появление дочки помогло восстановить контакт. Однако мать позвонила Фарииде лишь тогда, когда узнала о трагедии на Дубровке. Она даже предложила ей перебраться в Шри-Ланку насовсем — вместе со мной и Сунитой. Но Фариида впервые приехала домой только в январе этого года. Мне пришлось отпустить жену и дочку, потому что я должен был долго работать в Южной Корее, а взять их с собой не мог. Конечно, с тещей я все равно познакомился — не смог отказаться, когда она пригласила меня лично, и уже в мае прилетел к своей семье в Шри-Ланку».

— И как вас встретили родственники жены?

Михаил: Меня приняли радушно, когда поняли, что я не какой-нибудь «Бендер-Задунайский», а человек, который в жизни чего-то добился. Однако подозреваю, что шри-ланкийцы продолжают относиться ко мне как к герою их национальной легенды — Равану. Это царь демонов, похитивший супругу бога Рамы — прекрасную Ситу и заточивший ее в садах своего дворца. Мне было интересно, какая у Фарииды мама. Госпожа Моддалигэ оказалась сильной и умной женщиной, она пользуется у сограждан огромным уважением — к ней с утра до вечера приходят люди, которым она помогает решать различные споры как мировой судья".

— Скорее всего, Фариида много рассказывала вам о своей родине. Но личные впечатления наверняка оказались более яркими.

Михаил: «Естественно. Моя жена — принцесса княжества Канди, которое последним сдалось англичанам, сражаясь за свободу. Кандийцы относятся к остальному населению острова, как питерцы к москвичам: считают себя более аристократичными, интеллигентными. Потом Шри-Ланка — это совершенно другой мир еще и потому, что там сохранились касты. Вот, например, случай из жизни. Когда в доме Фарииды слуга протянул мне бокал, я как человек воспитанный автоматически сказал „спасибо“. Но жена меня остановила: „Не надо ничего говорить, здесь так не принято — твои слова только сбивают слуг с толку“. Со стороны такое поведение может показаться высокомерным, но это не так. Просто там иная культура, которую надо принять. Один обычай мне особенно нравится: если я умру раньше жены, ей больше нельзя будет выйти замуж. Это льстит моему самолюбию». (Иронично улыбается и смотрит на Фарииду. — Авт.)

— Фариида, а дома вы в большей степени ощущаете себя принцессой, чем в России?

Фариида: «Это скорее внутреннее ощущение, которое не зависит от географии. Да, я горжусь тем, что у нашего рода есть герб. Мои мама и бабушка встречались с английской королевой Елизаветой II, у нас даже фотографии есть. Однако я самый обычный человек и не хотела бы какой-то шумихи из-за своего происхождения. Естественно, я была рада вернуться в Шри-Ланку, где все родное. Но Россия стала моим вторым домом, мне интересно в этой стране. Я сама иногда критикую ее — допустим, меня огорчает, что люди пишут на стенах в своих подъездах, выжигают кнопки в лифтах, — но другим не позволяю критиковать ее в моем присутствии. Еще мне нравится русский юмор. Я даже в Шри-Ланку взяла видеокассеты с комедиями вроде „Бриллиантовой руки“ и „Двенадцати стульев“. Мы смотрели их вместе с мамой — она не все понимала, но смеялась».

Михаил: «Да, вижу, что не особенно вы без меня горевали. Кстати, Сунита получила в подарок от бабушки кокосовую рощу. Мы с друзьями шутили, что теперь и я (косвенно, правда) владею двенадцатью гектарами земли — целой плантацией кокосовых деревьев. На мой взгляд, дочку очень балуют в доме бабушки. Например, когда она приехала погостить, ее отправили в шри-ланкийскую школу для малышей. Сунита искренне недоумевала, почему там не говорят по-русски. „Я ведь их принцесса!“ — на полном серьезе заявила она мне. То есть ребенок считает, что для других детей это повод подстраиваться под нее. Поэтому я хотел бы, чтобы Сунита жила в России и знала, что есть не только роскошная жизнь — шри-ланкийская или московская, но и тяжелая, трудовая. Кстати, сейчас дочка является официальным попечителем женского Богоявленско-Анастасьинского монастыря в Костроме — там живут тридцать девочек, о которых она будет заботиться, когда вырастет».

— Фариида, вы никогда не представляли, как сложилась бы ваша судьба, если бы вы вышли замуж за шри-ланкийца?

Фариида: «Думаю, что я уважала бы мужа, которого нашла мне мама, но не любила бы его. В Шри-Ланке я должна была бы относиться к супругу как к богу, делать все, как он велит. А с Михаилом я чувствую себя на равных, хотя во всем советуюсь с ним. У меня появился свой собственный мир, которым ни с кем не надо делиться. Муж и дочь — самые близкие для меня люди, я им стопроцентно доверяю. Наверно, я самая свободная принцесса в мире, потому что сама выбрала свою судьбу».

В 2003-м российские журналисты присвоили Фарииде титул «Человек года». Сергей Ястржембский, вручавший ей почетный диплом, не мог скрыть своего восхищения. Действительно, уникальная судьба этой хрупкой женщины могла бы стать хорошим сценарием для остросюжетного фильма — с эпиграфом: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и не встретиться им никогда…

За одним исключением". Принцесса и ее муж не выставляют свои чувства напоказ, однако настоящую любовь не спрячешь — она проскальзывает в жестах, интонациях, взглядах и недомолвках. Пожалуй, ее главным доказательством в нашей истории стала красивая девочка Сунита — маленькая хозяйка большой кокосовой рощи.