Из двадцати ее работ запомнили исключительно Александру из картины «Москва слезам не верит».

После премьеры казалось, что ей уготована блестящая актерская карьера. Но Наталья, мелькнув еще несколько раз на экранах, неожиданно пропала. Кто-то говорил, что Вавилова давно живет за границей — то ли с третьим, то ли с четвертым мужем. Другие утверждали, что она по-прежнему в России, но влачит жалкое существование. Чтобы докопаться до истины, пришлось провести собственное расследование, занявшее не один месяц. Но оно того стоило! Как оказалось, почти все, что написано за эти годы о Вавиловой, мягко говоря, далеко от реальности…

— Оля-генацвале, слушай меня внимательно. Ты за рулем? Очень хорошо. Едешь по Ленинскому проспекту, на светофоре берешь немного вправо, там попадаешь на маленькую дорожку…

Наша встреча больше похожа на тайную сходку. Притормозив у назначенного места и посигналив фарами, я «сажусь на хвост» серебристому «Мерседесу». Минут двадцать мы гоняем по городу, подрезая зазевавшиеся «жигуленки» и обнаглевшие «газели». Где мы и куда едем, абсолютно непонятно. Наконец ныряем в какую-то подворотню и упираемся в парковку рядом с серым индустриальным зданием.

— Здесь у меня офис, так что можно поговорить спокойно и неторопливо.

Поначалу я назначила рандеву Самвелу Владимировичу всего лишь как мужу всенародно любимой актрисы Натальи Вавиловой, той самой Александры из «оскароносного» фильма «Москва слезам не верит». А оказалось, что когда-то Самвел Гаспаров был успешным режиссером, одним из первых в СССР начал снимать боевики. На его фильмы очереди занимали с утра — чтобы вечером попасть на сеанс. Но это — а заодно всю его биографию — мне предстоит узнать позже. Потому что встречаться мы будем часто и говорить по нескольку часов подряд.

…В какой-то момент уже казалось, что все усилия напрасны. Ни в одном справочнике фамилия Вавиловой не значилась. В Союзе кинематографистов лишь отчаянно разводили руками: «Ничего не знаем о ее судьбе». Даже режиссер картины «Москва слезам не верит» Владимир Меньшов как-то признался, что, задумав снимать продолжение фильма, не смог найти Наталью. Как ни старался.

Разыскать ее удалось неожиданно. Одна далекая от актерских кругов приятельница обронила во время разговора: «Была вчера в гостях у Натальи Вавиловой — помнишь, она играла Александру в фильме „Москва слезам не верит“? У них с мужем — потрясающая семья, очень хлебосольный дом. Номер телефона нужен? Нет проблем!» Получив заветные семь цифр, я тут же бросилась звонить. Трубку снял Самвел Гаспаров.

И Самвел, и Наталья попали в кино совершенно случайно — правда, с разницей почти в двадцать лет. Четырнадцатилетнюю школьницу Вавилову ассистент режиссера Юлии Солнцевой заприметила в… продуктовом магазине. Благодаря этой встрече Наталья дебютировала в кино — фильм «Такие высокие горы» стал ее первой актерской работой. Через пару лет ее кинокарьера продолжилась — на этот раз Вавилову утвердили на роль в картине «Розыгрыш» Владимира Меньшова. И когда молодой режиссер начал съемки ленты «Москва слезам не верит», он уже точно знал: дочь главной героини Катерины будет играть именно Наталья Вавилова.

Правда, съемочная группа неожиданно столкнулась с большими сложностями. Буквально перед началом съемок родители юной актрисы запретили ей работать в кино — мол, глупости все это, надо учиться, учиться и учиться. Папа Натальи — чиновник из мидовских кругов — устроил дочь на курсы стенографисток при Министерстве иностранных дел. Меньшов даже поговорить с Наташей не мог — к телефону подходили ее родители, не разрешая будущей кинозвезде общаться с внешним миром.

Тогда режиссеру пришлось пойти на хитрость. Он лично поехал в гости к будущей Александре. Да не один, а с Алексеем Баталовым, который к тому времени уже был утвержден на главную мужскую роль — образцового пролетария Гоши. Нажав на звонок, Меньшов отскочил в сторону — чтобы не мешать Баталову во всю мощь проявить свой актерский талант. И вот открылась дверь, и перед ничего не подозревающими родителями предстал известный артист: «Отпустите Наташу сниматься, не такая уж у нее большая роль. Она сможет и в кино играть, и продолжать учебу». Противиться обаянию Баталова было просто невозможно. Родители дали «добро» на съемки, не предполагая, что их решение полностью изменит жизнь дочери.

Самвел Гаспаров о кино тоже никогда не грезил. Жил себе спокойно в родном Тбилиси, работал дальнобойщиком и своей судьбой оставался вполне доволен. До тех пор, пока семейная жизнь не дала трещину.

Гаспаров: «Это произошло в 1964 году. Когда я развелся с женой, решил круто поменять жизнь. Вместе с моим другом — мы с ним ездили посменно на одной машине — задумали рвануть на север, „за туманами“. Но перед этим, напоследок, я полетел в Москву. Без вещей, зато с большой суммой в кармане. Цель была такова — прогулять все, оставив лишь деньги на билет в один конец, а потом начать жизнь с нуля. Где-то на третий день моего „московского загула“ я познакомился со студентом театрального института Мишей Чигаревым. Он меня ввел в компанию своих друзей. Сегодня их имена известны всем, а тогда они всего лишь учились во ВГИКе — Катя Васильева, Сережа Соловьев, Паша Иванов. Эх, что это были за денечки! И какие это были ребята — талантливые, веселые и очень добрые».

Молодой дальнобойщик с удивительной легкостью вписался в богемную компанию. Впрочем, ему тоже было чем похвастаться. Гоняя по грузинским дорогам на своем грузовике, он частенько делал «дорожные зарисовки» — просто фиксировал все, что видел вокруг. И иногда даже — в стихах.

Гаспаров: «Как-то вечером, узнав, что у меня есть тетрадь с моими записками, Катя Васильева выпросила ее почитать. А потом, не говоря мне ни слова, отнесла все Михаилу Ромму — он в то время как раз набирал режиссерский курс. Надо сказать, что Катя была одной из самых талантливых студенток, и все педагоги с ней считались. Через три дня Васильева сказала, что меня ждет в гости сам Михаил Ильич Ромм».

Беседа простого тбилисского дальнобойщика и прославленного режиссера длилась пять часов. Михаил Ромм завершил встречу вердиктом: «Шофером поработать вы всегда успеете, а пока попытайтесь сдать документы на творческий конкурс. Я буду рад, если вы поступите».

Гаспаров: «Так Катя Васильева стала моей „крестной“ в кинематографе и кардинально изменила мою жизнь. За что я ей безмерно благодарен».

Во ВГИКе на одном курсе с Гаспаровым учился молодой провинциал Владимир Меньшов. Много лет спустя именно он сыграл важную роль в дальнейшей судьбе своего сокурсника, пригласив его на премьеру нового фильма «Москва слезам не верит». Там, в Доме кино, Самвел встретил будущую супругу — девятнадцатилетнюю актрису Наталью Вавилову. Вот ведь как иногда пересекаются судьбы!

Сразу после окончания ВГИКа Гаспаров уехал поближе к морю — работать на Одесской киностудии.

Гаспаров: «Конечно, первым делом я решил снять картину про дальнобойщиков — ведь тогда никто толком ничего о них не знал. Потом у меня начался период боевиков. Почему именно боевики? Это все из детства. В моем родном Тбилиси мы жили в старом районе неподалеку от маленького клуба. Там каждый вечер крутили фильмы, на сеанс собирались наши соседи, их друзья и родственники — посторонние сюда не допускались, все места были расписаны. До начала сеанса шумная детвора с визгами носилась между рядами. Женщины обсуждали события прошедшего дня — послушав их минут десять, ты уже знал, что происходит во дворе, в городе, в мире. Мужчины сидели немного поодаль и рассказывали фронтовые легенды — некоторых так заносило в фантазиях, что они сами переставали себе верить. И вот вся эта компания терпеливо и безропотно ждала нашу соседку Розу, в которую были влюблены киномеханик Наполеон (его так звали по паспорту), ну и практически все мои соседи мужского пола. Мне кажется, что Роза специально опаздывала. А может, она просто стояла за дверью. Но каждый вечер все происходило по одному и тому же сценарию: как только терпение народа кончалось и все начинали свистеть и топать ногами, дверь с шумом распахивалась, появлялась Роза и под восторженные взгляды публики шла на свое место, которое очень преданно охранял хромой милиционер Гено — еще один ее поклонник. Тут же в окне механика появлялся Наполеон и объявлял: „Начали, товарищи, Роза уже пришла“. Тогда в нашем Доме учителя шли сплошные трофейные фильмы — „Знак Зорро“, „Таинственный беглец“, „Башня смерти“, „Робин Гуд“, „Путешествие будет опасным“, „Королевские пираты“, „Судьба солдата в Америке“. Мы, пацаны, каждую из этих картин смотрели раз по десять, не меньше. С тех пор и началась моя любовь к приключенческому жанру».

Сегодня имя Самвела Гаспарова знают лишь кинокритики. Человек сторонний лишь пожмет недоуменно плечами. А ведь когда-то почти все его фильмы собирали сумасшедшую кассу. Лично смотрела данные о сборах:

Фильм «Ненависть» (1977 г.) — 24, 1 млн.;

«Забудьте слово «смерть» (1979 г.) — 24, 2 млн.;

«Хлеб, золото, наган» (1981 г.) — 23 млн.;

«Шестой» (1982 г.) — 24, 7 млн.

— Оля-генацвале, ты даже не представляешь, сколько мне пришлось биться за свои фильмы! — горячится Гаспаров, пока я изучаю столбики цифр. — Мне говорили: «Мы не можем выпустить на экраны фильмы Гаспарова, потому что там сплошные убийства». Говорили, что я — изверг, что дурно влияю на молодежь. Помню, я снял фильм про ментов, он назывался «Без особого риска». Там играли Боря Невзоров, Саша Галибин и еще один парень — армянин Ашот Меликджанян. По сюжету в личной жизни у них не все складывалось хорошо. От одного ушла жена, у другого — отец-алкоголик, а армянин живет в Москве, но очень скучает по Тбилиси. Но все вместе они делают важное и нужное дело, рискуя жизнью: ловят преступников. Оля, ты даже представить не можешь, как меня пинали! Один из высших чиновников МВД СССР лично вызвал меня к себе и орал благим матом, топая ногами: «Вы испохабили образ советской милиции! Что о нас подумают в мире? Курят, пьют, бросают жен». Я и не выдержал: «Если замминистра смог бросить жену с двумя детьми, почему лейтенант милиции не может сделать то же самое и с горя закурить или выпить?» Ярости чиновника не было предела: «Этот фильм выйдет на экраны только через мой труп!» В итоге чиновник остался жив, а картину покромсали. Я чуть не плакал от обиды — веришь, Оля? Ну это то же самое, как если бы ты решила делать сациви, взяла курицу, чеснок, орехи, хмели-сунели. А тебе говорят: «Нет, орехи не годятся, перец тоже — он слишком острый, а на приправы у нас вообще аллергия». И в итоге получается не сациви, а просто вареная курица. Так и с моими картинами. А что было с фильмом «Ненависть»!? Сценарий написали Никита Михалков и Эдуард Володарский. Песню — Володя Высоцкий. Потрясающая песня. И видела бы ты, как он ее сочинял! Помню, я пришел к Высоцкому домой, он спрашивает: «Где сценарий?» Я отвечаю: «Слушай, не надо сценария, давай я тебе на словах объясню, так мне будет легче». Три часа, Оля, я рассказывал ему сценарий… (Глядя на эмоционального, размахивающего руками Гаспарова, я в красках представляю ту встречу. — Авт.) Высоцкий тогда не выпивал, перед ним лежал только белый шоколад и стояла большая кружка чая. Он ел плитку за плиткой и смотрел, как я бегаю и прыгаю по комнате, показывая ему свою будущую картину: «Понимаешь, Володя, это должно быть очень живое кино, такое, чтобы мясо, чтобы кровь и кости, чтобы все пылало». Это ведь был фильм о революции. Я видел, как загорались глаза Высоцкого: «Да-да-да, я это вижу, дальше-дальше-дальше». Потом он схватил гитару, минуты полторы перебирал струны и тут же запел:

«Пожары над страной,

Все выше, ярче, веселей

Их отблески плясали,

В два притопа, три прихлопа,

И вот судьба и время пересели на коней,

А там галоп, под пули в лоб,

И мир ударило в озноб от этого галопа…"

Я чуть с ума не сошел от радости, Володя с ходу попал в десятку: буквально через пятнадцать минут родилась песня. Песня, о которой я мечтал. Придя домой, я поставил перед собой бутылку водки и выпил. Выпил за его здоровье, выпил за то, что общался с гением. Но потом на просмотр фильма в Госкино пришел Борис Владимирович Павленок (тогда — зампред Госкино СССР) и в категорической форме поставил перед студией и передо мной условие: песню убрать — или картину закроют. Ты, наверное, Оля, хорошо представляешь мои чувства: будто струна оборвалась внутри. И постепенно стало что-то во мне угасать".

Когда таких эпизодов набралось не один, не два и не три, Самвел совсем отчаялся. Именно в тот момент нежданно-негаданно в его жизни появилась она, красавица с огромными глазами — Наталья Вавилова. С тех пор прошло двадцать с лишним лет.

Почти столько же времени — около двадцати лет — Наталья Вавилова не снимается и не дает интервью. Да и Гаспаров тоже старается не общаться ни с артистической богемой, ни с журналистами. Хотя их дом всегда полон гостей, принимают там людей, далеких от публичных профессий.

Почему же для меня Гаспаров сделал исключение — ведь, по его словам, Наталья была резко против любых разговоров о ней? Причину его благосклонности я узнала лишь через месяц после знакомства. И поразила она меня до глубины души. Нет, это не статус «Атмосферы», не честное имя журналиста, не личное обаяние — а всего лишь маленькая деталь, которая для любого другого человека не имела бы никакого значения. И не говорите мне, что нелогичны бывают только женщины…

— Оля-генацвале, слушай меня внимательно. Если ехать из центра по Варшавке, сразу за светофором увидишь большую стоянку. Там я буду тебя ждать.

Вот уже в четвертый раз я еду на «тайную сходку». Меняются адреса и явки, теперь вместо серого «Мерседеса» Гаспаров за рулем серебристой красавицы «Ауди». Мы, как обычно, немного петляем по городу, нарушая правила и пугая прохожих стремительной гонкой по трамвайным путям, до тех пор, пока не упираемся в шлагбаум и стоянку перед большим зданием в стекле.

— Здесь у меня еще один офис, можем спокойно поговорить.

Мы рассматриваем семейные фотографии. На черно-белых карточках — Гаспаров с камерой, Гаспаров без камеры, Гаспаров один и Гаспаров со съемочной группой. И везде в движении — постоянный взмах рук. Я понимаю, чем двадцать лет назад он мог пленить девятнадцатилетнюю Наталью. Если так же эмоционально он рассказывал ей об их совместном будущем, как сегодня мне — о своем прошлом, редкая женщина смогла бы остаться равнодушной. А вот самой Натальи на фотографиях почти нет. Она, в отличие от своего мужа, будто тяготится суетой вокруг ее имени.

— Ну не хочет она встречаться с журналистами, понимаешь, Оля? Я даже ее не уговариваю: не хочет, и все.

Наталья Вавилова никуда не переезжала из Москвы. Ее телефон есть у меня в записной книжке. Но она по-прежнему остается недосягаемой.

Гаспаров: «Вот недавно Наташа читала интервью одной известной актрисы, в котором та очень искренне рассказала про свою семью. Прочитала и непонимающе пожала плечами: „Ну зачем свое счастье так выставлять на всеобщее обозрение?“ Есть вещи, до которых не надо дотрагиваться».

Наверное, она права. Хотя Наталье и Самвелу тоже есть о чем рассказать. О том жутком случае на съемках, после которого на кинокарьере Натальи почти все режиссеры поставили крест. О том, как Самвел Владимирович, чтобы вернуть радость жизни своей жене, повез ее в романтическое путешествие по Европе. Об их необыкновенном доме, окруженном роскошным цветником, где каждый кустик лично высажен Натальей. Но нет. Обо всем этом они не рассказывают никому. И даже когда я буквально взмолилась: «Ну хотя бы просто опровергните те чудовищные слухи, которые ходят о Наталье!», Гаспаров остался верен себе. Рассказывать он ничего не стал. «Лучше я попробую написать. Потому что на словах это будет слишком эмоционально, могу не сдержаться».

Из текста, переданного мне Самвелом Гаспаровым:

«В 1986 году Наташа была утверждена на главную роль в кинокартине „Николай Подвойский“. По сюжету Наташа должна была скакать на лошади. Сразу после утверждения на роль Наташа стала посещать конно-спортивную школу в Измайлове. И уже через два месяца уверенно сидела в седле. Съемки проходили в Ярославле. Зная, что впереди у нее два дня выходных, я поехал навестить жену. Мы собрались в город, благо Ярославль — старинный русский город и есть на что посмотреть. На выходе в холле гостиницы нас встретил второй режиссер и попросил Наташу поехать на ипподром и потренироваться перед съемкой. Режиссер сказал, что он звонил на ипподром и Наташу там ждут. Наташа человек ответственный и отказать не смогла… Моросил дождь, навстречу нам вышла девочка (мы и сегодня не знаем, чем она там занималась). Увидев нас, она сообщила, что на ипподроме никого нет, но это не беда — она выведет Наташину лошадь. В стойле были две вороные лошади. Одна лошадь была закреплена за Наташей, а вторую, как нам потом сообщили, лечили уже пятый месяц, у нее больны сухожилия. Эта девочка перепутала лошадей, вместо Наташиной вывела больную. С этой лошадью к нам пришла беда, так как стоило Наташе сесть в седло, лошадь от боли встала на дыбы и понесла. Это напоминало родео. Какое-то время Наташа еще держалась в седле, держалась из последних сил. Когда силы ее покинули, лошадь ее скинула. Получив травму, Наташа попала в больницу, где пролежала почти месяц. Тут же появилась дирекция съемочной группы, они понимали, что все произошло по их вине, из-за халатного отношения. Они чувствовали свою вину, пытались Наташу успокоить, обещая, что съемочная группа будет ее ждать столько, сколько понадобится, и другую актрису на эту роль они искать не будут. Но уже через неделю они в том же составе пришли и сообщили, что ждать они не могут и нашли Наташе замену».

К жизни Наталья возвращалась тяжело. О Вавиловой просто забыли. Только журналисты вдоволь «порезвились», одну за другой выдавая версии случившегося несчастья, каждый раз — все красочнее.

Гаспаров: «Откуда такое злорадство, я не понимаю. Лично я не смог бы заменить актрису, пострадавшую на съемках, и продолжать работу над фильмом. Это неправильно. Но в киношном мире, к сожалению, есть люди, которые живут по другим законам. Мы таким законам подчиняться не хотим. Как-то мы с Наташей сели дома и разложили вокруг себя все статьи — о том, как ее ищут, но не могут найти. Ищет режиссер Меньшов, ищут журналисты центральных газет. Но ничего не получается, потому что, цитирую, „Наташа развелась с мужем-оператором, вышла замуж за биснесмена-немца и уехала в Германию, забрав ребенка от первого брака“. Или, другая цитата, „ее не могут найти, потому что живет Вавилова в США уже с другим мужем“. Отчаявшись, газета „Ведомости“ обращается с просьбой к тем, кто знает хоть что-то о ее место-нахождении и может помочь с ней связаться… На самом деле я понимаю, почему нас не могут найти журналисты, — мы действительно избегаем всяких контактов с прессой. Но вот коллеги… При желании любой из них мог бы спокойно найти Наташу через меня — все знают, что мы женаты уже больше двадцати лет».

Когда Самвел понял, что после травмы жена совсем захандрила, он посадил ее в машину и повез смотреть мир. За несколько месяцев они вдвоем объехали почти всю Европу. А вернувшись в Москву, Самвел Гаспаров снял Наташу в своем фильме «Стервятники на дорогах». Это была их последняя попытка остаться в профессии — увы, она оказалась заведомо обречена на провал. На тот момент кинопрокат в стране развалился, жанр переживал тяжелый кризис.

С тех пор Гаспаров в кино не работает. С тех пор Наталья Вавилова нигде не снимается.

Гаспаров: «Конечно, первое время было очень тяжело без кино. Представь себе огромный состав, забитый до отказа веселой киношной компанией, — режиссерами, операторами, актерами, художниками. Всем весело, тепло и уютно. Остановка — я схожу и бегу за сигаретами. Возвращаюсь, и на моих глазах поезд уходит, набирает скорость, мелькают вагоны, в окнах — знакомые лица. Но никому нет дела, что я отстал, никто не дернул стоп-кран. А ведь я так ждал, так верил. И остался я один в незнакомом ночном городе. Куда идти? С кем поговорить? Наверное, тогда я и начал понимать: самая тяжелая профессия — умение дружить. Этому не учат, это приходит с молоком матери. Слава богу, тогда мне на помощь пришли друзья — Алексей Алферов и Валерий Меджлумян. Они меня отогрели, дали работу, с ними мы продолжаем вместе трудиться и по сей день. Слава богу, у меня есть руки, есть голова, я могу обеспечить Наташе надежный тыл. Слава богу, что она есть рядом со мной и создает дома неповторимую ауру. Нам хорошо вместе. И даже когда я за один час потерял миллион долларов, она первая меня успокоила: «Деньги — не главное, ты свое дело сделал, а это дорогого стоит».

— Миллион долларов? За один час?

Гаспаров: «Это было в 1993 году, когда я решил устроить в Москве первый концерт Майкла Джексона. Тогда обо мне чего только не писали! Все так называемые деятели шоу-бизнеса встали на дыбы, когда узнали, что никому не известному в их кругах режиссеру и продюсеру удалось уговорить Джексона приехать в Россию».

— А как вам, никому не известному в кругах шоу-бизнеса человеку, удалось уговорить Джексона приехать в Россию?

Гаспаров: «Случайно. В 1992 году я работал в Румынии, там познакомился с режиссером Элизабет Бостан. У нас ее знают по совмест-ному советско-румынскому фильму „Мама“ с Людмилой Гурченко и Михаилом Боярским в главных ролях. Она тогда как раз снимала концерт Майкла Джексона в Румынии. Элизабет представила меня продюсеру певца Марселю Аврааму. Слово за слово, он сам предложил мне провести концерт Джек-сона в Москве. Честно скажу, я об этой беседе почти сразу же забыл. Но американцы — они народ хваткий. Очень скоро в Москву приехали люди от Авраама — выяснить, насколько благонадежна моя фирма. Так все и закрутилось. Тогда я еще не предполагал, что из-за Джексона я буквально за один час потеряю такую бешеную сумму и наживу себе врагов в лице всех воротил нашего шоу-бизнеса. Когда все эти Намины и Зосимовы узнали, что их опередил какой-то там Гаспаров, они тут же начали массированную кампанию в прессе, обвиняя меня во всех смертных грехах. Писали и о том, что я — ликеро-водочный король, и даже, мол, концерт решил организовать для того, чтобы беспрепятственно продавать водку на стадионе. И о том, что в Москву едет не сам Джексон, а его двойник. Около всех касс стояли „нужные“ люди, которые говорили покупателям, что билетов на концерт нет. Когда Майкл все-таки доехал до России, „доброжелатели“ позвонили в милицию и сообщили, что кто-то из команды певца провез с собой наркотики. Обыскали — ничего не нашли. Потом раздался еще один звонок — якобы на стадионе заложена бомба. И пока Джексон за кулисами ждал, когда обыщут стадион „Динамо“, у входа появились люди с мегафонами и стали кричать: концерт отменен. Плюс ко всему пошел сильнейший ливень. К этому времени начал выходить из себя сам Джексон. Заявил: под дождь петь не пойду. И ты не поверишь, Оля-генацвале… В этот момент ко мне подошла одна женщина с девочкой-инвалидом. В руках у нее — огромный портрет Джексона, нарисованный детской рукой. Говорит мне: „Вот этот портрет сделала моя дочка. Она почти ничего не видит, но у нее есть в жизни мечта — взять автограф. Вы не могли бы помочь?“ Я чуть не заплакал. Взял рисунок и пошел к Джексону. Он сначала не понял, чего я от него хочу. А когда разобрался, чуть не лишился дара речи: „Вы — сумасшедший! У вас концерт проваливается, а вы приходите с каким-то рисунком!“ Я кричу ему в ответ: „Да плевать на концерт, плевать на весь мир! А вдруг завтра этот ребенок прозреет, чтобы увидеть ваш автограф?“ И Джексона как подменили. „Я буду сегодня выступать. Скажите, пусть уборщицы постоянно протирают сцену от дождя — иначе я не смогу сделать лунную походку“. И он отработал полноценную программу. У меня в глазах стояли слезы, но я не плакал. Взял бутылку водки, выпил из горла, как воду, сел за руль и уехал. Уехал как победитель: пусть я потерял миллион долларов, но концерт все-таки состоялся!»

Наверное, они правы, не пуская в свою жизнь журналистов. Лично мне показалось, что вдвоем им намного веселее, чем на шумных актерских вечеринках. Наталья, которая в этом году отметила сорокапятилетие, почти все время проводит в своем загородном доме. И гордится вовсе не сыгранными когда-то ролями, а своим садом и красивыми клумбами. Сад, говорят, действительно хорош — яблони и вишни. Весь день Наталья возится на участке, потом хлопочет по дому. А вечером встречает мужа за изысканно накрытым столом.

Гаспаров: «Она у меня очень мудрая, Оля-генацвале. Хотя и младше меня почти на двадцать лет. Причем она была такой уже с юности — наверное, это родители еще в детстве заложили. Поэтому она меня уравновешивает: ведь я люблю высокие скорости, обожаю машины, постоянно их меняю. Наташа даже называет меня «динамо-машина».

— Самвел Владимирович, признайтесь: неужели вы не скучаете по кинематографу?

Гаспаров: «Как не скучаю, Оля-генацвале? А почему же, по-твоему, я до сих пор пишу сценарии и складываю их в корзину? Почему, ответь мне, я просыпаюсь в холодном поту, когда мне снится съемочная площадка? Почему не могу смотреть телевизор без звука — мне кажется, что я сижу в монтажной и отбираю рабочий материал? Да, мне постоянно звонят и говорят, что хотят со мной работать, если я достану деньги, если я найду спонсоров. А я этого не могу. Я не могу найти спонсора, не могу найти деньги, я не умею ходить с протянутой рукой. Кто-то умеет, кто-то может, честь и хвала им. Меня этому не учили».

— А Наталья?

Гаспаров: «Почему Наташа не снимается? Наверное, по той же причине. А еще потому, что не было хороших сценариев».

— Значит, если будет хороший сценарий, она еще сыграет в кино?

Гаспаров: «Когда будет хороший сценарий, тогда она и решит. Да я тебя еще когда-нибудь обязательно с ней познакомлю — уже не для интервью, а чтобы ты узнала, какая она у меня. Тогда тебе все станет понятно».

И уже когда я садилась в свою машину, Самвел неожиданно добавил:

«А знаешь, почему я согласился на интервью? Просто я всегда с большой симпатией относился к девочкам, которые ездят на джипах»… Удивительное дело. И не пытайтесь меня убедить, что нелогичны бывают только женщины.