Журналистки часто заключают пари: сколько минут нужно Алексею Воробьеву, чтобы успеть очаровать свою визави? Время варьируется, но практика показывает — даже пары минут достаточно! Так вот, девушки, мудрый совет вам: если собираетесь брать интервью у Алексея Воробьева, думайте только об интересных вопросах для него, а не о своих женских чарах. Поскольку слухи о том, что у Алексея роман с актрисой Оксаной Акиньшиной, как оказалось, являются чистой правдой. И пусть сам Алексей, как настоящий мужчина, никак не комментирует их отношения, постоянное присутствие Оксаны заметно повсюду. Вот она появляется в комнате, где мы беседуем с Лешей, и сообщает, что успела погулять с собакой. Они говорят пару минут, после чего целуются, и Оксана уходит. Но потом еще несколько звонков, которые заканчиваются фразой Алексея: «Да, моя любимая, я скоро заканчиваю», явно показывают, кто лишний в этой комнате. Об отношениях Воробьева с прекрасным полом мы обязательно поговорим, а пока все-таки — самый главный вопрос.

— Как простому парню из Тулы удалось получить контракт с продюсером Lady GaGa?

Алексей ВОРОБЬЕВ: «Все началось с моей песни «Новая русская «Калинка». Ее продакшн делался за рубежом. И так случилось, что люди, которые этим занимались, рассказали обо мне коллегам. Один из них, попав через несколько лет в Москву с командой Лары Фабиан, увидел мой клип Shout It Out и вспомнил, что ему рассказывали об этом парне. Этот человек дружил с RedOne и показал ему мои клипы в YouTube. Так Ред меня и нашел. Причем когда мы встретились, он сказал: «Деньги меня не интересуют. Мне нужны проекты, которыми мне интересно заниматься и которые принесут мне и славу, и деньги». Таким проектом оказался я. Работать с музыкантом и продюсером такого уровня, как Ред, — невероятный подарок судьбы. Кстати, он отличный парень, поддерживал меня во время ледового шоу, интересовался моими делами, я даже отправлял ему ссылки на ролики, где я катаюсь с Татьяной Навкой. Прикольно: человек, номинированный на пять «Грэмми», интересуется, как там русский парень катается на коньках».

— Еще полгода назад на вопрос: «Кто такой Алексей Воробьев?» — могли ответить далеко не все. А сегодня ты один из самых востребованных артистов страны. Но пять лет назад, когда ты вышел в финал конкурса «Секрет успеха», на тебя тоже возлагали большие надежды. Наверняка тогда тоже была эйфория: я выиграл, я первый! А потом пять лет практически полной тишины. Скажи мне: руки не опускались? Не хотелось все бросить и уехать к себе в Тулу?

Алексей: «На самом деле это было ужасно. Казалось, вот наконец все начинается! Но, как выяснилось, здесь никто не ждет тебя с распростертыми объятиями, как бы талантлив ты ни был. И, если честно, я не ушел из музыки только благодаря моему продюсеру Катерине фон Гечмен-Вальдек. Мы вместе в течение пяти лет бились в заваренные авто-геном двери российского шоу-бизнеса. Меня спасло кино. Я начал получать одну роль за другой, сниматься с насто-ящими мэтрами и пошел учиться в Школу-студию МХАТ — больше всего на свете ненавижу непрофессионализм».

— А кино-то как в твоей жизни появилось — случайно? Или ты специально решил как-то компенсировать свои неудачи на музыкальном поприще?

Алексей: «В кино невозможно прийти специально. Так вышло: пригласили на одну роль, другую. Я люблю кино за честность — каждый раз на пробах надо доказывать, что ты лучший. Но я все равно мечтал о музыке. В кино ты выкладываешься перед бездушной камерой, отдаешь, но не получаешь взамен, а на сцене ты всегда получаешь больше, чем отдаешь, сцена — это невероятный обмен энергией со зрителем».

— А что о твоей музыке говорили на радиостанциях?

Алексей: «Где-то — что просто неформат. Где-то — хвалили: ой, как классно, когда это станет хитом, мы тоже возьмем обязательно. Короче, замкнутый круг. Мне, конечно, предлагали… скажем так, вступить в какие-то касты: мол, после этого твоя карьера музыкальная сразу пойдет в гору. Но все-таки у меня в жизни есть принципы, поступаться которыми я не собираюсь. Надо мной тогда смеялись: ну ничего, мальчик, придет время, и ты сам к нам прибежишь. И скажу честно: сейчас я жутко счастлив, что в моей жизни появился этот контракт. Значит, справедливость все-таки существует! И, кстати, может, это даже хорошо, что пять лет у меня в этой стране с музыкой ничего не получалось. Если идти долго, то и результаты масштабнее».

— И вот неожиданно слава настигла тебя. И появились проблемы совсем иного рода. Я имею в виду папарацци. Ведь теперь каждый твой шаг отслеживается с точностью до секунды. Сначала судачили про ваш роман с Татьяной Навкой…

Алексей: «…и эти слухи я комментировать не буду. Я считаю подобное некорректным по отношению к ней и к ее жизни. Я мужчина. Могу лишь сказать, что в свое время постоянно пытался ее успокоить: «Таня, не обращай внимания, это всего лишь желтая пресса».

— Странно, что она так переживала. Казалось бы, Навка столько лет под светом софитов, что должна была привыкнуть к присутствию в ее жизни папарацци…

Алексей: «Казалось бы, да. Но нет, для нее это, наоборот, огромный раздражитель. Поэтому я вообще считаю, что не имею права говорить о женщинах, которые присутствуют рядом со мной».

— Но с Оксаной Акиньшиной вы вроде даже и не скрываете свои отношения?

Алексей: «Да, но и не афишируем. Посмотрите вокруг: у нас все артисты поголовно ходят с кем-то за ручку и рассказывают о своей большой любви, хотя понятно, что никаких чувств там нет и быть не может».

— И ты просто не хочешь ассоциироваться с этими людьми?

Алексей: «Ни в коем случае, я этого терпеть не могу».

— А мне кажется, если у тебя в жизни действительно есть насто-ящие отношения, а не просто фальшивое «хождение» за ручку, то об этом, напротив, нужно рассказывать и рассказывать. Хотя бы для того, чтобы дать надежду куче девчонок: любовь все-таки существует!

Алексей: «Я согласен, но для этого должен пройти определенный период времени, чтобы это было уже устаканившейся жизнью, семейной. А когда все в более ранней фазе, отношения нельзя губить, их надо беречь от посторонних глаз».

— Хорошо, давай говорить тогда иносказательно: какой должна быть девушка, чтобы ее полюбил Алексей Воробьев?

Алексей: «О! Самое первое и самое основное, что должно быть в девушке, — это чувство юмора. Потому что иначе невозможно существовать вместе со мной в принципе. Причем шутки у меня порой бывают жестокими, и девушка должна быть к этому готова.

Второе: девушка моя, конечно, должна меня любить, потому что если я с ней — значит, я ее люблю. Сейчас сказал эту фразу и понял, что глупость сморозил. Но ведь верно, правда?

Третье: девушка должна любить кино и носить платья.

И главное: девушка моя обязательно должна понимать, в какой сфере я работаю. Мои предыдущие отношения расстроились именно потому, что девушка Аня, которую я очень любил, не смогла противостоять жесткому прессингу новостей, которые пошли с момента моего участия в шоу «Лед и пламень». Она не могла спокойно реагировать на любую информацию, которая появлялась, и наши отношения стали рушиться. К тому же мне тогда было плохо, физически плохо: перелом, съемки, тренировки с утра до ночи, борьба за победу. И мне просто необходим был рядом человек, к которому я мог бы просто прижаться и ощутить его тепло. Но Аня ни разу даже не приехала ко мне в больницу. А ведь я ее очень любил…"

— А ты вообще парень влюбчивый?

Алексей: «Мне в жизни дважды разбивали сердце. Поэтому в какой-то момент я стал жутко осторожен. Я вообще из-за одной девушки где-то год с лишним мстил всему женскому населению, и мстил очень жестоко: я любил девушек, но эта любовь так быстро у меня проходила, что я просто цинично и безжалостно их бросал. Я поступал так, как поступили со мной, и считал, что это честно: меня же бросили, меня даже не предупредили о том, что из моей жизни сегодня уйдут, так почему же я должен что-то объяснять? Так длилось до тех пор, пока судьба в очередной раз не дала мне знак: появилась девушка — и мне опять захотелось, чтобы она от меня не уходила. Потому что она вдруг стала чем-то особенным в жизни. Но она ушла, и я понял, что заслужил это всем тем, что уже успел натворить. Тогда я решил немножко сбавить обороты, и все встало на свои места».

— Считается, что все идет из детства. У тебя какая была семья — собирались ли вы, к примеру, на традиционные ужины?

Алексей: «В нашей семье детей было много, а денег мало. Папа все время работал. Он редко бывал на семейных ужинах. Наша мама, когда родила моего старшего брата, перестала работать вообще, так что всю семью кормил отец. И это при том, что у него были и есть большие проблемы с алкоголем. Он начинал работать, потом уходил в запой, его увольняли, и он таксовал на дороге, чтобы прокормить нас. Короче, периодически ситуация в семье была катастрофической. И мама обшивала нас, какие-то остатки гречки собирала, варила. Поэтому с пятнадцати лет я работал, помогал кормить семью. Тогда это казалось нормальным — жизнь-то идет, мы все вместе, и мы семья. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю: наверное, я даже благодарен папе за то, что я все это видел, потому что уверен — в моей жизни такого не будет никогда, я просто не позволю себе такого, зная, что есть дети, что нужен кому-то как воздух. Я вообще хочу много детей — как минимум одиннадцать, всегда мечтал о собственной футбольной команде!

Но папа заложил немало жизненных принципов, которыми я руководствуюсь и по сей день. В свое время я в Туле сменил три школы. И вот, помню, прихожу и жалуюсь папе, что в новой школе ребята задираются. Он отвечает: «Сынок, все очень просто: приходишь завтра, выбираешь самого здорового парня, просто самого здорового, подходишь к нему и сразу, без разговоров, лепишь ему в глаз». Я спрашиваю: «А если он меня изобьет?» — «Ничего, это не страшно. Главное, что драку начнешь ты, а там уже неважно, кто победил, кто проиграл. И еще важно найти самого здорового». Я ответил: «Хорошо». На следующий же день пришел в школу, подошел к самому здоровому в классе парню (он был головы на полторы выше) и, ни слова не говоря, бах ему в дыню. И действительно, в школе сразу же стали относиться ко мне совершенно по-другому. После этого много было драк, но папа сказал, что драться — это не страшно. Главное — чтобы один на один. Иногда надо как следует подраться, чтобы потом стать настоящими друзьями".

— Скажи, а ты никогда не задумывался, почему одни идут по жизни легко и просто, а кому-то приходится бороться ежедневно? Вот ты пять лет бился, чтобы пробиться…

Алексей: «Мне в детстве мама рассказала о том, как она меня родила. Оказывается, меня вытащили, когда я уже не дышал. Только минут через пять как-то запустили мое дыхание. Поскольку я был у мамы вторым сыном, она очень удивилась, почему же это я такой — синенький, худенький и молчащий. Позже она мне сказала, что ее первой мыслью было: видимо, он родился не зря. И мне кажется, что мамино чувство было абсолютно верным — все-таки я не случайно появился на свет. Разве нет?»

Фото: Итар-тасс, архив «МК», личный архив Алексея Воробьева