Актер Дмитрий Дюжев — фигура заметная и в прямом, и в переносном смысле. Он весьма и весьма интересный мужчина. Плюс молод — всего-то 26 лет — и не женат. Да еще и не беден — снимается беспрерывно, и в весьма размашистых картинах: из последних — «Всадник по имени Смерть», «Слушатель», «Русское», «Жмурки». А посему невольно представляет собой чрезвычайно лакомый кусочек для окружающих женщин. И многие из них пытаются обратить внимание Дюжева на себя. Будучи человеком хорошо воспитанным, он доброжелательно улыбается и что-то вежливо отвечает, а на следующий день… попадает в светскую хронику как отъявленный плейбой. Вот такая диалектика.

— Последнее время о вас пишут как чуть ли не о самом завзятом плейбое среди молодых актеров…

— Да, читал… Хотя совершенно не хочется прослыть бульварным персонажем, светским тусовщиком.

— Может, стоит дать «ответ Чемберлену» и рассказать, как на самом деле у вас обстоят дела на личном фронте?

— Наоборот, теперь принципиально не рассказываю о своей личной жизни. Ведь благодаря массе надуманных публикаций читатели запросто подумают: «А, ну с этим все ясно! У него столько девушек было — мы же читали и про ту, и про ту, и про ту… Эта — лишь очередная». Так что в интервью я решил вообще не комментировать своих серьезных отношений, хотя я их и не скрываю.

— Весной и летом вас постоянно видели с молодой актрисой Натальей Швец, теперь рядом с вами эффектная блондинка. Многим это не дает покоя!

— Да, в одной газете даже написали, что когда я все время появляюсь с одной и той же — это, мол, только прикрытие, чтобы больше не возникало вопросов ни у поклонниц, ни у журналистов. Прочтя это, я решил, что и правда мог бы получиться неплохой ход. Потому что когда ты свободен, сразу становишься для девушек если не потенциальным женихом, то объектом чрезмерного внимания. С тобой знакомятся уже не просто так, а с мыслью: все может быть, а вдруг?! И получается — девушка к тебе глубоко расположена, а ты ей говоришь: «Да, давайте общаться, но только по-дружески» — потому что не хочешь никого обманывать. После этого бывает, что становишься неприятен, начинаешь раздражать, ведь такое внимание женское очень подвижно: от любви до ненависти. Она-то считает, что хотела тебе открыться, а ты не принял этого. Но поймите меня тоже — для всех мил не будешь!

— Охарактеризуйте себя одним или двумя словами.

(Длинная пауза.)

— Я просто че-ло-век!

— Тогда как бы вы определили собственный имидж — не актерский, а человеческий?

— Ну, вот по амплуа я — герой с характерным началом. Думаю, и в жизни совпадаю с этим: героическая внешность плюс характерность в поступках, да и во всем остальном, наверное.

— К вопросу о характерности: значит, вспыльчивость, замеченная за вами, одно из ее проявлений?

— Вспыльчивость… Это о драке? Действительно, подобные казусы со мной иногда случаются. И хотя тут есть христианский аспект — нельзя человека ударить, — но я считаю, что зло нужно наказывать! Особенно если зло представляет явную угрозу для общества. Когда я вижу такую угрозу для себя или для окружающих, то, понимая, что могу спасти ситуацию, действую решительно.

— Ну, после таких поступков получается, что вы — герой!

— Я это делаю, потому что так живу. Было бы хуже, если б обо мне складывалось мнение как об антигерое, если б думали, что я пью, наркоманю, гуляю…

— …тем более что вы ведете телепередачу на патриотическую тему…

— Да, это — «Улица твоей судьбы». Там мы встречаемся с настоящими героями, которые ценой своей жизни спасли других, с настоящими патриотами. Я верю этим людям. Но вот то, что некоторые коллеги ставят под сомнение мое патриотическое отношение к нашей стране, — это обидно.

— То есть вас подозревают в лицемерии?

— Ну да, уж мы-то, артисты, знаем — сыграть можно все что угодно… Но я доказываю обратное и со многими беседовал по этому поводу. Любить свою страну, мне кажется, обязан каждый гражданин, который в ней родился. Я не из тех, кто думает: да поеду-ка я отсюда, чего они тут в правительстве мутят без конца, стабильности нет! Наоборот, уезжать не надо, в наших руках многое исправить. Ведь мы, актеры, люди не самые незаметные, от нашего мнения немало зависит. Через полвека я бы хотел сказать своим внукам: «Когда мне было 27 лет, мы думали над тем, чтобы Россия стала такой, в какой вы живете теперь. А вы пользуйтесь, преумножайте и берегите».

— Патриотами рождаются?

— Нет, но все закладывается в детстве. Поэтому спасибо моим родителям, которые мне это привили. И в наших интересах своих детей тоже правильно воспитать. Но не просто тупо призывать: «люби Родину», «береги природу», а чтобы это действительно стало нормой. Чтобы ребенок научился отвечать за свои поступки, начиная с мусора в лесу. Осознавал, что правильнее — оставить его под кустом или собрать в пакет и отвезти на помойку. Вот с этого, с малого, начинается и любовь к Родине, и патриотизм. Я так считаю.

— Вот вы истово рассуждаете на общественно значимые темы, в то время как замечено, что актеры-то в основном заняты только собой, постоянно требуют повышенного внимания, ждут похвалы…

(Пауза.)

— Как-то хочется по-умному на это ответить… Но что-то ничего в голову не приходит. Просто я думаю, что какая бы профессия ни была, все зависит только от человека.

— Кстати, есть известное высказывание Жорж Санд: «Мужчина всегда ребенок, даже если это большой ребенок, — ребенок, который держит в своих руках власть». Вы согласны?

— Мужчина — ребенок?.. А что скажешь?! Повторюсь: все зависит от человека. А я был у Жорж Санд дома. В смысле — в доме-музее. Мы путешествовали по Франции и заезжали туда. Кстати, именно Жорж Санд официально ввела в литературу термин «минет». Именно она, описав это эротическое действо, назвала его этим словом (что в переводе с французского — просто «котенок»). Как объяснила экскурсовод, Санд придумала, а дальше это ушло в народ. Она была очень передовой и смелой. Например, стала одной из первых женщин носить брюки, да и вообще костюм мужского образца. А любовники у нее были — известнейшие, талантливейшие люди! Причем нельзя сказать, что она была красавицей (хотя о вкусах не спорят). Но чем-то как женщина она брала, если у нее такие поклонники были.

— В какой степени важен для вас внешний вид, ваша одежда и аксессуары?

— Хотим мы или не хотим, но встречают нас по одежде. Умение одеваться, вести себя и выбирать нужный тон разговора, подавая себя с той или иной стороны, — это тонкая игра многих людей, к примеру политиков. Ну и артистов, конечно, тоже. Нужно иметь большой вкус, у безвкусного человека шансов куда-либо выскочить гораздо меньше.

— И вы тоже играете в такие игры?

— Да, поскольку профессия заставляет меня в этом разбираться. То есть что в роли, что в жизни начинаешь приспосабливаться к тем обстоятельствам, которые тебе предлагаются. Значит, на определенной вечеринке для определенных людей я буду выглядеть определенным образом. К сожалению, не всегда идеально получается.

— А экстравагантно, на грани фола вам приходилось выглядеть?

— Я бы сказал — далеко за гранью фола. (Смеется.) Правда, это было еще в институте. Преподавал у нас Виктор Шамиров. На первом курсе он задал нам актерское упражнение, помогающее снять зажим: «Попробуйте нести какую-то свою мысль, не реагируя на окружающих, на их взгляды, на их мнение о вас. Для этого оденьтесь так, чтобы на вас явно обращали внимание, и прогуляйтесь по центру города. При этом ведите себя абсолютно нормально, будто вы всегда так ходите». Я надел шубу из искусственного меха, сверху с трудом натянул нательную белую майку, через дырочки на которой сразу стали пробиваться кусты меховой шерсти. На голову приспособил детскую шапочку с помпоном, повязал шарфик, а в рукава продел варежки на резинках. Штаны тоже были смешные, да я их еще в ботинки заправил. В общем, чудак полный. В таком виде, стесняясь, я вышел из общаги ГИТИСа, что на Трифоновской. Конечно, на улицах, в метро на меня смотрели как на городского сумасшедшего, но я старался вести себя естественно: мол, ничего не происходит, просто я — такой. А люди не только глазели, они останавливались, оборачивались. Наконец, я добрался до Красной площади, увидел там фотографа, подошел к нему. И вдруг он без всякого удивления спрашивает: «Желаете сфотографироваться?» — «Да», — отвечаю. «Тогда, пожалуйста, встаньте на фоне Мавзолея. Улыбайтесь! Замечательно!» Снимок у меня сохранился, только он на родине — в Астрахани. А упражнение это дало мне массу новых профессиональных ощущений. Я получил кучу впечатлений на всю жизнь. Кстати, мне было бы интересно сыграть какого-нибудь персонажа не от мира сего вроде героя Дастина Хоффмана, Реймонда, из фильма «Человек дождя». Если придется, то будет откуда черпать.

— Вы можете перенять у кого-то нюанс костюма или эффектную манеру поведения, если вам это особо понравилось?

— Когда я в шляпе, то мне не терпится двумя пальцами потереть край полей, повторив тем самым жест из фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих». Так там делал герой Никиты Михалкова. Но такие вещи я копирую в шутку, привычки у меня нет. Зато манеры хорошего тона у тех, кто ими владеет в совершенстве, я считаю, не только можно, а даже нужно перенимать. И я часто наблюдаю за тем, как держится Никита Сергеевич и на съемочной площадке, и в жизни светской; как продюсер Сергей Сельянов умеет представляться аудитории на пресс-конференциях, как он общается с людьми. Только надо не просто брать их жесты, а именно учиться.

— Не думали сделать себе татуировку как атрибут имиджа?

— Конечно, как дворовому мальчишке мне с детства этого очень хотелось. Потому что многие мои друганы сделали себе татуировки — кто до, кто уже в армии. Я тоже все собирался, собирался… Но мне повезло, как-то пронесло мимо этого. Позже, уже в Москве, у своего дяди — каскадера Владимира Пивоварова — я увидел довольно большую наколку на плече. И опять захотелось взять пример! Но он мне строго-настрого запретил, объяснив, что артисту ни в коем случае нельзя иметь такие особые приметы: тело артиста должно быть чисто для режиссерского творчества, а все, что нужно, — тебе нарисуют. Я послушался.

— Дядя для вас непререкаемый авторитет?

— Да. Приехав учиться в Москву из Астрахани, я жил в его семье, меня принимали как сына, за что я безумно благодарен! Дядя дал мне первые навыки всего, ведь человек из провинции хочешь не хочешь, а должен привыкать к столице. Именно дядя объяснил мне правила игры, способы существования здесь, научил держать удар. Сейчас мы уже видимся не просто как дядя и мальчишка Димка, которого надо было всему учить. Теперь Димка — самостоятельный парень. (Улыбается.) В День Победы я на ТВ пел знаменитую бернесовскую песню «Журавли». Сам был доволен, как получилось. Родственники мне потом позвонили и со слезами в голосе сказали: «Мы гордимся тобой!» Это было для меня наивысшей похвалой: мол, я не подвел их, не зря потратил время, не ушел в какие-то сомнительные проекты, а держусь приличной темы.

— Вы в большей степени оптимист или пессимист?

— Я разный. Хотя, наверное, по природе своей я больше пессимист, но сам себя делаю оптимистом. Просто надо помнить о том, что наше настроение зависит от нас самих. Не надо считать, что все нам должны, а надо научиться наконец относиться к жизни как к подарку, и тогда не будет места огорчению. А если что-то не получается — значит, так надо, значит, ангел-хранитель спасает тебя, отводит от этого… То есть не надо расстраиваться из-за того, что что-то не получилось, а надо радоваться тому, что удалось!