Итак, на дворе конец 80-х. Первые секонд-хенды, коммерческие палатки и магнитофоны «Осака». Из этих магнитофонов несутся бодрые напевы: «Секс! Секс! Как это мило! Секс! Секс! Без перерыва!..» Крендели и мурены срывают пионерские галстуки и врубаются в новые жизненные ценности, сводящиеся, в общем-то, к двум вещам: сексу и выпивке. Возмутители спокойствия носят кликухи Дэн, Дельфин и Мутабор. Говоря короче — группа «Мальчишник». Через несколько лет этот коллектив прекратит существование. А спустя некоторое время неизвестно откуда вынырнет Дельфин. Но это будет уже другой Дельфин, сменивший веселенькие рассказы о половых утехах на философствования типа «сколько прожито лет, сколько прожито дней, это как посмотреть, для кого что важней». Это называется, кажется, «радикальная смена имиджа».
— На какие вопросы ты не любишь отвечать?
— Которые связаны с группой «Мальчишник» и с наркотиками.
— А что так? Надоело?
— Ну… Я просто на них не отвечаю.
— Ты не общаешься с бывшими коллегами по группе?
— Общаюсь.
— Чем они занимаются?
— Музыкой. Дэн — ди-джей, а Павлик не знаю чем занимается. С Грувом они чего-то собирались мутить.
— «Мальчишник» был несколько зациклен на темах, воспеваемых ныне Децлом и «Тату». В твоем же творчестве акценты как-то сместились в сторону глубокой философии…
— Да я всегда этим занимался. Параллельно с «Мальчишником» существовал проект «Дубовый гай», в котором я все свои философствования и изливал. Собственно говоря, все началось многим раньше, чем группа «Мальчишник», которая для меня была скорее хорошим времяпрепровождением.
— Помню, читал давно в какой-то газете, что «Мальчишник» закрылся после скандала. Якобы вы в обход своего менеджмента поехали куда-то на гастроли и попали на бандитов, которые заставляли вас плясать голыми на столах. Имела место история?..
— К счастью, нет. Хотя интересно.
— Как ты представляешь себе свою аудиторию?
— Я думаю, что это люди от 12 до 35 лет, разных профессий, положения
— То есть ты не считаешь себя певцом для девочек?
— Если бы мне очень нравился Дельфин, я бы не пошел на его концерт, потому что хорошо представляю, что там происходит. Толкаться в толпе подростков мне особо не интересно. Если я и хожу на концерты, то стараюсь, чтобы мне было удобно смотреть и слушать. Или слушаю этого исполнителя дома.
— А попрыгать, оторваться?..
— На данный момент это не представляется возможным, потому что я ощущаю себя в рабочей атмосфере. Когда я слышу громкие звуки, мне кажется, что надо выходить на сцену…
— А если бы тебе предложили сыграть в каком-нибудь камерном зале без стоячего партера? В Кремле, к примеру?
— Смотря какие бы люди туда пришли. Когда мы только начинали играть, мы не представляли, что станем так популярны и будем собирать банды прыгучих подростков. Я всегда представлял это более камерным и считал, что-то, что мы делаем, больше подходит для прослушивания дома. Но оказалось, что под это тоже можно попрыгать. Да и сам я тоже прыгаю на сцене.
— Ты часто ездишь на гастроли?
— Довольно часто.
— В провинцию?
— Да везде. Трудно назвать город, где мы не бывали…
— Бытует мнение, что все модные в Москве персоналии в провинции не пользуются спросом. У тебя с этим как? Способен собрать где-нибудь в Перми такой же зал, как здесь?
— В Перми это как раз сделать гораздо проще, потому что в Москве публика избалована. В провинции собрать зал реальнее. Там всегда есть спрос.
— Но в провинции, с другой стороны, и уровень жизни другой. Не каждый может себе позволить купить билет, а большинство твоих поклонников в силу своего возраста не очень-то обеспечены.
— Мне сложно говорить о билетах, о заполняемости зала: это по-разному происходит. Но на отсутствие зрителя мы не жалуемся.
— Ты часто подвергаешься атакам со стороны поклонниц?
— Да нет, я бы не сказал. Всякое, конечно, бывало, но серьезных инцидентов не было. Тем более, у меня сейчас сосед очень хороший.
— Полковник ОМОНа?..
— Почти. Короче, очень сложно появляться у меня под дверьми.
— Выезды на гастроли сопряжены с разного рода соблазнами. Доступные поклонницы, например…
— Я очень спокойно стал к этому относиться. Возможность такая есть всегда, но даже если бы мне этого хотелось, мое физическое состояние после концерта оставляет желать лучшего. Но ребята-танцоры, которые с нами ездят, пользуются большим успехом у поклонниц.
— У тебя много друзей в так называемой рок-тусовке?
— Вообще нет. У нас такие приятельские отношения с Найком Борзовым, но мы чаще созваниваемся. В последние два года, может, пару раз встретились. А тесных отношений ни с кем нет.
— Твой образ жизни определяется скорее термином «семьянин» или же «рок-звезда»?
— Больше мне хочется, конечно, быть семьянином с постоянной возможностью делать то, что мне нравится. Но, к сожалению, сейчас приходится постоянно что-то делать, и роль семьянина утрачена мною в связи с большой занятостью.
— Чем занимается твоя жена?
— Сейчас — ничем. Воспитывает ребенка, занимается собой.
— Как вы познакомились?
— Нас познакомили друзья. Долго нам друг о друге рассказывали, но мы никак не могли встретиться. Как-то первого апреля встретились, ну и через неделю стали жить вместе.
— Своеобразная первоапрельская шутка.
— Да, которая длится до сих пор.
— Официально зарегистрировали отношения?
— Нет. Этот вопрос поднимался моей половиной неоднократно. Но в последний год я его не слышал.
— То есть решительно пресекал все поползновения?
— Нет, не пресекал. Просто пойти расписаться — это несложно. А если делать свадьбу, то это связано с определенными финансовыми вложениями, с подготовкой, потому что если уж делать праздник, то серьезный — чтоб много народу позвать, чтоб было весело. Но мы все не готовы к этому пока. Не хочу загадывать, но, может быть, осенью.
— «Горько» будут кричать?..
— Наверное, найдутся любители поорать. Пока не знаю, как это будет выглядеть. Надо что-нибудь придумать, чтобы это запомнилось всем.
— Гражданскую супругу не напрягает твоя деятельность?
— Напрягает, частенько раздражает, но она понимает, что мне этого не запретишь, и если я не буду этого делать, то наши с ней отношения тоже теряют всякий смысл.
— А тебя не тяготит семейная жизнь
— Нет, потому что, как я уже говорил, я имею свободу действий. Когда мы сводили последнюю пластинку, мы общались исключительно записками, оставленными на кухне. Я приходил домой часов в 10 утра, ложился спать, просыпался — она уже гуляет с ребенком. Я находил записку, писал ответную и уходил. Так продолжалось в течение 3—4 недель.
— Какие у тебя отношения с родителями жены? Они не были шокированы, что дочка живет с музыкантом?..
— Дело в том, что у меня есть друг — он женат на сестре моей жены. А девушки эти были, скажем так, не робкого десятка. Поэтому, думаю, родители были только счастливы, что их девичья жизнь закончилась таким вот браком.
— Слушай, можно хоть один вопрос о наркотиках?
— Ну.
— Одна группа написала на вкладке своего альбома, что если вы считаете, что наркотики не помогают творчеству, — выбросите все наши пластинки на фиг…
— Да, это группа Tool. Даже не «все наши пластинки», а вообще «все пластинки». Я полностью с этим согласен, потому что любая музыка, если она действительно реальна, так или иначе с этим связана. Может, исполнитель не употребляет какие-то вещества, но люди, которые сидят на студии, точно «гасятся» марихуаной. Но если постоянно находиться в тандеме с разными стимулирующими веществами, это все равно ни к чему хорошему не приведет. Но так или иначе… У меня был период, связанный с этим, и я могу сказать, что он все равно сказывается на том, что ты делаешь впоследствии. Всю оставшуюся жизнь. Я не могу сказать, что это плохо. Наркотики как проблема — да, это плохо.
— Сейчас у тебя есть какие-то стимуляторы?
— Если честно, то в последнее время вообще ничего не вставляет. Все утомило — алкоголь не катит…
— Даже пиво?
— Пиво вообще не пью. Раньше очень любил: придешь домой, выпьешь бутылочку пива — хорошо… Сейчас вообще не круто. Если уж пью, то чего-нибудь покрепче. Если праздник, конечно, можно и пива выпить, но специально давно не покупал.
— Когда ты сделал первую татуировку?
— В 18 лет.
— Долго выбирал?
— Нет, вообще не выбирал. Чего-то мне там понравилось, я сказал: так-так, все круто, давайте мне эту.
— А где делал — на плече?..
— Да, к сожалению, на плече. Потом с опытом я понял, что надо было делать большую: либо во всю спину, либо во всю грудь — но такую реальную татуировку. Много маленьких — не очень круто. Лучше одну большую.
— А сейчас на тебе — сколько?
— По одной на плечах и по одной на ногах. Надо будет еще чего-нибудь сделать. Но очень стремно: болезни, гепатиты всякие…
— Ну, есть, наверное, проверенные места?
— Самое проверенное — если покупаешь сам краску и машинку свою приносишь. А вся эта дезинфекция — все равно очень мутно.
— Как предпочитаешь отдыхать?
— Было бы круто все бросить и поехать в постоянное кругосветное путешествие. Это было бы вообще идеально. Но, к сожалению, такой возможности нет.
— По финансовым соображениям?
— Да, по финансовым. Были бы деньги, я бы, конечно, делал бы то, что сейчас делаю, но делал бы это по ходу, а в основном перемещался бы по свету. Лучшее сложно себе придумать. Очень завидую Сенкевичу: на халяву весь мир объездил. На мое бабло?.. Ха-ха!
— А последний раз где отдыхал?
— В Турцию ездил на досках кататься. Но за пять часов до Нового года я мощно навернулся и встретил его в гипсе…
— Есть какие-то музыканты, которых ты назвал бы своими учителями?
— Есть много всяких людей, чье творчество не оставляет меня равнодушным, но называть их учителями я бы не стал. Если бы мне удалось с ними пообщаться, возможно, я бы смог это сделать. Хотя я думаю, что все они вообще дураки.
— А как ты относишься к современному рэпу? К Децлу, например?
— Я думаю, что ему крупно повезло. Я знаю, что у него сейчас какие-то проблемы с Муз-ТВ и все прочее, но если папа не бросит вкладывать в него деньги и он сам возьмется за голову, будет делать то, что ему хочется, а не то, что он сейчас делает, — перед ним все открыто. Не каждому изначально предоставлены такие условия.
— Тебе не предлагали сниматься в рекламе?
— Да, ко мне на MTV подбежал человек и сказал: «Так! Я вижу тебя в рекламе чипсов!» Я сказал: «Отлично» — и нажал на кнопку лифта.
— А чего так? Чипсы — неплохо.
— Ну да, а чего с ними делать? Я думаю, что денег особых они не дали бы, а вагон чипсов без мазы куда-то девать…
— А что бы ты согласился рекламировать?
— Ну, за какую-то невероятную сумму — все что угодно. А за какую-то приемлемую — хотелось бы какие-то достойные брэнды.
— Ненормативная лексика в твоих текстах — это принципиальный вопрос?
— Бывает так, что пишется песня, а из песни слова не выкинешь. Но я стараюсь этим не злоупотреблять.
— Я слышал, ты как-то на «Партийной зоне» спел в прямом эфире полную версию песни «Я люблю людей» — не самой, скажем так, целомудренной…
— Это был день рождения журнала «Ом», и Григорьев, тогдашний его редактор, попросил исполнить эту песню. Мы были не против.
— Больше на «Диск-канал» не приглашали?..
— Да нет, потом все утряслось. Да так им и надо всем, чего там. Хоть какое-то движение произошло.
— Тебя устраивает ситуация с размещением твоих клипов на ТВ?
— Да, в общем, устраивает. Если бы их брали туда безоговорочно — это было бы сигналом того, что я что-то не так делаю.
— Деньги приходится платить?
— Единственным каналом, где не берут деньги, является MTV, и то сейчас начали брать, только несколько другими путями. Но размещением клипов занимается звукозаписывающая компания. Она уже разруливает этот вопрос: где-то платят, где-то не платят…
— Тебе скоро стукнет 30. Говорят, этапный возраст: оглянуться назад и все такое…
— Да оглядываться пока не на что. Пока есть тяга идти вперед — надо максимально ее реализовать. Пока силы есть.
— Хочется сделать что-нибудь необычное?
— Много всяких идей. Хотелось бы попробовать себя в другом качестве, только в каком — пока не знаю. Может, начну рисовать картины и буду устраивать выставки в Манеже.
— А ты умеешь рисовать?
— Не-а. Думаю, следует начать.