— Вы опоздали! Почему так долго?!!

— Да просто не там свернул, пошел в другом направлении, — промямлил я. — Прошу прощения.

 — Ну, и что теперь? Ладно уж. Говорите быстрее, поскольку времени в обрез: вначале съемки, а потом интервью? Да?..

— Да ладно вам, Саша! — обратился к певцу наш фотограф. — Не спешите вы так, допивайте чай, а потом пойдем снимать вас с гантелями и прочими тренажерными снастями.

 — Знаете, а давайте вы не будете мне указывать, как и что мне делать. Я сам решу. Вы на работе, и я на работе, так что идемте, я вам покажу, где вы будете работать. А вы сидите, я сейчас за вами приду.

В этот момент почему-то очень захотелось позвать на помощь Лолиту, которая, во всяком случае в телевизоре, всегда в подобные моменты била Сашу по голове чем-то увесистым. С нами разговаривал совсем не тот маленький человечек, который некогда так весело контрастировал с высокой Лолитой и над шутками которого смеялись телезрители. Меньше всего в этот момент Саша напоминал того самого лапочку Карлсона, как раньше его величала пресса. Теперь это был какой-то очень важный чиновник из министерства, который вот-вот мог сорвать важные переговоры, если всякие уроды не прекратят доставать его всевозможными опозданиями.

— Саша, что приключилось с ногой?

 — Это называется — напросился играть в футбол. Мои друзья-бизнесмены частенько кидают мяч по выходным, ну и я с ними поехал. Это было то ли 3, то ли 2 июня. Не знаю: может, плохо размялся, может, из-за искусственного поля, а может, просто потому, что играл в обычных кедах… Словом, резко затормозил и порвал ахиллесово сухожилие левой ноги. Я тогда ничего не почувствовал, просто шлепнулся. Мне сразу же заморозили ногу, а потом в больнице еще сделали обезболивающий укол. Только после операции нога жутко заныла. Я десять дней валялся на койке, а потом еще два месяца ковылял на костылях. Теперь вот хожу в спортивные залы, восстанавливаю форму.

— Помнится, в каком-то своем интервью вы сказали, что в детстве разносили газеты и журналы. Былой любви к прессе, похоже, больше не наблюдается. За что вы так не любите журналистов?

 — При чем здесь любовь. И кто вам сказал, что я не люблю? У каждого своя работа. Надо себя просто правильно вести и задавать корректные вопросы. Вот если, к примеру, в нашем разговоре возникнет тема некорректности, я просто не буду отвечать или как-то комментировать. Но перечислять все вопросы, на которые не отвечаю, я сейчас не буду. У вас же есть заготовленные вопросы? Я просто могу уйти от ответа или закрыть тему. Кстати, проблема еще в том, что музыкальная журналистика не подразумевает необходимости специального образования или каких-либо знаний. Если музыкального журналиста попросить написать о вопросах мелиорации Таджикистана — он же просто обосрется жидким стулом. А написать о том, что Саша Цекало, давая интервью, как-то неудачно шутил, или был почтальоном, или грубил, — это же не проблема. Кстати, достаточно прочитать в Интернете всякого материала про меня, что-то еще услышать, добавить, и не надо никуда ходить. Мало того, можно вообще, не будучи журналистом, написать обо мне действительно хорошую статью. Надо просто углубиться: увидеть нечто большее, чем маску весельчака, сделанную ТВ, — и получится тоже интересно. Но, видимо, наших журналистов это не интересует.

— Хорошо, с журналистами все понятно. Вам ведь в марте стукнуло 40. Уже приличный возраст…

 — И что же теперь? Не жить больше?

— Зачем? Хотелось поинтересоваться: итоги какие-нибудь подводили?

 — Вас, наверное, мои блага интересуют? На сегодняшний день самым моим главным материальным благом является машина. Потом идет квартира, которую я сейчас продаю, для того чтобы купить новую.

— Побольше?

 — Просто другую.

— Зачем?

 — Другая жизнь — другая квартира. Сейчас пока живу на съемной. Не жалуюсь. Надо подождать. Это о благах материальных. Не о материальных. Наверное, одно из основных моих достижений — это то, что у меня нет врагов.

— Ни одного?

 — Если таковые и имеются, то я просто не знаю об их существовании.

— Поверим на слово. И тем не менее если не врагов, то кого или чего вы больше всего в жизни боялись?

 — Это, кстати, в продолжение темы о благах. Больше всего в жизни я боялся, что наступит момент, когда у меня не будет графика, который был бы расписан на год или более вперед, как это было раньше. Это нормально сказать, что я боялся. Только дурак не боится. У него, наверное, там что-то отрезано. Сейчас я знаю свой график на ближайший год. Словом, чуть ли не сгораю на работе. Есть уйма проектов. Клубно-ресторанная деятельность, PR-бизнес. И, конечно же, шоу-бизнес.

— Коль речь зашла о проектах в шоу-бизнесе, скажите, как там дела с Алсу? Помнится, еще недавно вы занимались ее раскруткой.

 — Не раскруткой — постановкой концертов. С ней у меня закончилась работа еще в прошлом году. Практически завершением моего сотрудничества был тур по Волге, сразу после Евровидения. Я поставил ей концерт, и все. Она давно уже самодостаточная звезда. Более того, уже английская. Я свою миссию выполнил.

— И сразу же продолжили с новой миссией. Я имею в виду Яну.

 — Вот я вижу, вы уже и к личной жизни подошли.

— Итак. Насколько мне известно, именно работая с Алсу, вы познакомились с девушкой, с которой сейчас, собственно, и сожительствуете?

 — Да. Мы познакомились в Стокгольме на Евровидении. Я не помню, как правильно называлась ее должность… Короче, Яна занималась телевизионной продукцией. Сюжеты, домашнее видео и прочее. Также монтировала ролики. Наверное, это осталось с тех пор, как она работала на ТВ−6, на «Диск-канале». Она там делала всевозможные музыкальные репортажи.

— На какой почве сблизились?

 — Да на почве Алсу. Почва была шведская, с удобрениями. (Ха-ха!)

— И по возвращении на родину вы продолжили общение?

 — Да. По возвращении на родину мы продолжили общение…

— Вы сразу решили жить вместе?

 — Нет, не сразу. Прошло какое-то количество времени. Что еще?

— Вы счастливы вместе?

 — Я думаю, что абсолютное счастье — это некая форма идиотизма. Я привык к тому, что у меня все непросто. Скажем, так: может быть, в этом что-то очень русское. А может быть, мне просто комфортнее себя чувствовать, когда у меня сплошь и рядом проблемы. А соответственно, энергия, которая вырабатывается для преодоления этих проблем, и выносит меня на гребне волны. Какие-то идеи, контакты, проекты. Когда у меня все хорошо — на работе, в личной жизни, с делами, — я сразу задумываюсь: нет, тут что-то не так.

Да. На сегодняшний день есть какие-то сложности, связанные и с личной жизнью, и с работой. Мне кажется, счастье как раз в том, чтобы преодолевать эти проблемы с удовольствием. Без депрессий.

— Теперь сделаем финт на сто восемьдесят градусов. В частых интервью…

 — Ну, «в частых» — это вы махнули.

— Я это и не про вас. В частых своих интервью Лолита неоднократно заявляла и продолжает заявлять о том, какой вы, скажем так, нехороший. И что вы ей всю жизнь испортили. Вы же выглядели до неприличия хладнокровным. Не отреагировали ни разу. Плохим словом ее не помянули. Складывается ощущение, что вам нравится получать оплеухи.

 — Я не уверен, что спокойствие может относиться к разряду неприличных реакций. Мне кажется, что вы, задавая этот вопрос, больше нагнетаете эту обстановку. Вы задаете вопрос: «Почему она ругает, а я нет!», и я как-то на это буду отвечать. А потом Лолита откроет журнал и прочитает, почему она так ругается, а я так спокоен. Это вызовет у нее какое-то раздражение. Человеческое. А если бы вы мне этот вопрос не задавали, а попытались спросить на эту же тему, но тактичней, так чтобы ей как женщине было не обидноѕ Мне бы тогда не пришлось подбирать мягкую формулировку. И ей бы не было так больно. И меня бы вы так не задевали. Вот в этом проблема. Журналисты, они же должны быть врачами, а не людьми, которые ходят и вечно укалывают. Что, зажило? Нет? А, опять стало кровоточить? Ну, значит, где-то что-то не зажило. Не нам с вами это решать. Каждый пошел своим путем. И каждый удачно. Непросто начинать петь песни одному, когда ты только что делал это вдвоем. Все привыкли к тому, что ты делаешь это в паре. Даже если учесть, что все основные партии пела Лолита. Все равно был барьер. Она его преодолела. Она работает. Очень успешно. Не так просто и мне было. Бах — и я оказался без работы. Но я нашел свою нишу. И прекрасно себя чувствую. А главное — в этой ситуации я не вижу повода как-то продолжать это обсуждение. Дело не в правде, просто единственные, кому это будет на руку, — это журналисты, которые опубликуют сию сенсацию: «Ну наконец-то, у нас есть гадость, сказанная этим человеком. Какой молодец! Сейчас мы покажем это все девушке и получим ее комментарии». И начнется. А потом, глядишь, и до суда дойдет. А там немножко переврем, может быть, Цекало и на нас в суд подаст, чтобы у нас тиражи выросли.

— Все ясно. Скажите, вы не подумывали о том, чтобы снова жениться? К примеру, на Яне?

 — Нет. О браке не подумываю. Мало того, я не подумывал о браке все двенадцать лет, что мы с Лолитой прожили. Я яростный противник официального оформления отношений как насильственного бумажного принуждения людей к совместной жизни. Люди живут вместе и без печатей в паспорте. Им просто интересно. В жизни, на работе, в постели, наконец. А если это перестает быть интересным, то никакая печать им не поможет. Только проблемы: придется ставить кучу других печатей. Жили в пещерах без оформления, и ничего, нормально. И потом, на мой взгляд, в самом слове «брак» заложен какой-то брак. Брак в отношениях. Хотя, если бы у нас была система брачных контрактов, тогда мы могли бы обсуждать, цинично это или нет. Хотя — вот вам ответ. На данный момент моя жена — это моя работа. Банально, но так и есть.

— И тем не менее после того, как вы расстались с Лолитой, жизнь вошла в новое русло. Новая работа, новая девушка, новая, возможно, квартира. О детях, случаем, не подумывали?

 — Во-первых, у меня уже есть дочь Ева. Она живет с Лолитой. Во-вторых, безусловно, продолжение рода может случиться. Это допустимо. Каждый человек приходит к этому в определенном возрасте. Кстати, кроме того, что я противник официальных браков, я также еще противник многодетных семей. Потому что детей надо иметь ровно столько, сколько ты можешь обеспечить. А какой смысл делать демографический взрыв в стране, плодя столько народу? Ребенок будет плохо одет, плохо есть, плохо получать хорошее образование. Мы должны воспитывать сильных детей. Воинов, писателей, а главное, патриотов.