— Правда, у вас все началось со служебного романа?
Яна: Ой, терпеть не могу это определение. Но в принципе да, с работы в театре «Театрон». Это еще было до театра Николая Коляды.
Василий: Правда, увиделись первый раз мы за пределами театра. Я ставил там пьесу «Черное молоко», и они мне настойчиво предлагали свою актрису. Но я отказался, сказал, сам найду ту, которая подойдет, и тут как-то раз во дворе театра девушка у меня попросила зажигалку, а потом убежала в здание. Я поднялся, спросил, кто это такая; мне ответили, что именно та, о которой мне и говорили. Так она стала играть в спектакле.

— Очевидно, речь идет о любви с первого взгляда…
Яна: Нельзя влюбиться сразу. Скорее просто видишь, что это твой человек. Смотришь, как в зеркало. Если говорить о моих первых впечатлениях, то я была крайне удивлена тем, что этот молодой, стильно одетый парень окажется драматургом. Мне всегда казалось, что драматурги пожилые, лысые, некрасивые, в каких-то дурацких шапочках… То есть этот человек сначала меня поразил своим внешним видом, а потом уже в процессе общения я поняла, что он как раз тот, кто со мной во многом совпадает. Думаю, любовь как раз и начинается с подобного ощущения. Когда вы смеетесь над одними и теми же вещами… И постепенно это все перетекает во что-то большее.

— У вас редкий случай, когда два творца не затмевают друг друга…
Яна: Но у нас же каждый занят своим делом. Да, наши профессии друг в друге нуждаются, но при этом я все-таки актриса, а Сигарев драматург и режиссер. Он знает, что я могу; я ему доверяю, поэтому у нас и успешный альянс.
Василий: При этом я не всегда имею в виду Яну, когда что-то пишу. Но если мне нужно зацепиться за ее характер, то я это делаю, конечно.

Василий Сигарев. Фото: Лариса Камышева.

— Василий, а ваше детство с психологической точки зрения было менее травматичным? И чувствовали ли вы некую предопределенность своей писательской судьбы?
Василий: Писать я начал с ранних лет. Сначала были рассказы, такие даже полусценарии. И я хотел быть писателем. Не режиссером и драматургом. Думал поступать в Московский литературный институт, но столица была так далеко, и мои родители — рабочий и колхозница — не потянули бы мою учебу в материальном плане… Поэтому и поступил на драматургический факультет Екатеринбургского театрального института.

— Получается, рождает уральская земля таланты: вы оба добились признания и при этом не отправлялись покорять Москву…
Яна: Москва к нам сама приехала.
Василий: Мы никогда не собирались уезжать из Екатеринбурга и не собираемся этого делать в дальнейшем. В Москве же нужно вкалывать круглосуточно, весь день на ногах проводить, а это точно не наш ритм, мы не трудоголики. Выкладываемся полностью на своих проектах, а потом долго восстанавливаем силы, подзаряжаемся, чтобы был потенциал на создание чего-то нового.
Яна: Вася мне даже как-то раз сказал: «Представляешь, если бы мы переехали, то где бы я стал питаться?! Здесь же вокруг мои герои ходят!» Нашу среду мы знаем досконально и именно ее и воспроизводим в фильмах. Так что Москва — не наша мечта. К тому же это такое рабство — сколько нужно мне и Васе отпахать сериалов, чтобы позволить себе квартиру в этом городе!
Василий: Мы не берем ни у кого деньги в долг, кредиты у банков… Мы привыкли жить по средствам. Нам хватает. То есть мы стараемся жить скромнее, чтобы ни в коем случае не попадать в зависимость.
Яна: Есть предложения с огромными заработками, но дело-то не в этом. В подобное даже страшно ввязываться. Делать нужно то, что ты любишь. И мы такие, между прочим, не одни. У нас и в Москве есть друзья, которые живут скромно и при этом счастливы, заняты своим делом, которое их вдохновляет.

— С бытом как справляетесь?
Яна: Вася купил для нас робот-пылесос, который борется с пылью; посудомоечную машину, поскольку я ненавижу мыть посуду. Как, впрочем, и мыть полы, и стирать, и убираться. Я не люблю все, что связано с хозяйством. В связи с этим мы даже приобрели специальные бактерии, пробиотики, которые распространяются по всей квартире и поглощают пыль, не позволяя ей оседать на предметах. Так что они нам тоже помогают. До недавнего времени и к готовке я была равнодушна, но тут, когда появилась хорошая плита с духовкой, мне даже понравилось придумывать какие-то блюда. А Вася удивляет всех настоящим узбекским пловом. Он его давно научился делать, и это его фирменное. Так что мне по дому помогают машины, а Васю я этими проблемами не загружаю — он работает ночи напролет, пишет до шести утра. Вообще мы дома отдыхаем, предаемся лени и чувствуем себя комфортно, несмотря на небольшой бардак. (Улыбается.)
Василий: У нас уже в течение четырех лет идет перманентный ремонт.
Яна: Зато у нас оригинальный дизайн. Кухня в украинском стиле — и ее дополнительно украшает коллекция разнообразных подставок под пивные кружки. А наша спальня напоминает индийское бунгало. Мы ее тоже оформили своими руками. В основном Вася все делает — я лишь на подмоге, что-то поднести или подержать.

— Свободное время как проводите?
Яна: У нас совместное хобби — наша работа. Мы на этом поле настолько устаем и физически, и морально, что на другое уже сил не остается. Мы погружаемся в картину, а когда ставим точку, то отрабатываем фестивали, интервью возможные, а потом возвращаемся домой, где уже отдыхаем, живем обыденной жизнью, проводим время с друзьями, вдвоем дома смотрим кино, ходим по магазинам. А поскольку Васька компьютерный наркоман, он еще часами пропадает в Интернете, создает разные сайты…

— Вы, наверное, классные родители.
Яна: Наоборот, никакие.
Василий: Моей дочери Лизе от первого брака тринадцать лет, и по складу она такой же гуманитарий, как и я, тихая. Так же увлечена компьютером, мы можем с ней молча подолгу сидеть у экрана. (Улыбается.)

— Яна, вы в одном из интервью рассуждали о семье и сказали, что она ни в коем случае не должна превращаться в обыденную функцию…
Яна: Да, больше всего меня бесит в стандартных семьях, когда любовь уже уходит, ей на смену приходит ненависть, а люди продолжают жить вместе во лжи, зато сохраняют свой социальный статус, видите ли. Эта ситуация должна пугать.

— Вы вместе уже около десяти лет. В чем, считаете, секрет долгого союза?
Василий: Нужно быть друзьями.
Яна: Да, когда любовь переходит в качественное состояние дружбы, это замечательно — так можно жить до старости. Все же поэтапно происходит. После страсти наступает любовь, которая, даже если ответная, всегда мучение, так как появляется страх потерять близкого человека. И вот если ты боишься за него, даже когда он выходит из подъезда в ближайший магазин за сигаретами, и ты стоишь у окна, молишься, чтобы никакой случай не вмешался в вашу жизнь, то тут-то и понимаешь, что прилипла, и надолго. И когда я поймала себя на этом, то обнаружила, что впервые испытываю такое чувство любви. Ее сложно анализировать, но обнаруживаешь явно через страх. И еще когда утром вы вместе смеетесь, и тебя ничего не раздражает. И домой сами ноги несут. Мы с Сигаревым вообще редко расстаемся, а тут месяц не виделись: он был в Чехии на озвучании фильма, а я на съемках у Федорченко, и вот это было действительно испытанием.

— Вы мужа так часто по фамилии называете…
Яна: Да, а он меня зовет Трошеной.

Яна говорит, что на съемках картины Дуни Смирновой «Кококо» нашла родственную душу в своей партнерше — Анне Михалковой. Кадр из фильма.

— А как, в таком случае, сложились отношения с Дуней Смирновой и Анной Михалковой?
— С ними я подружилась. Если у меня муж режиссер-диктатор, который всех жестко по цехам выстраивает, и где-то я его даже боюсь, то Дуня мягче, и она пытается давать артистам некую свободу. И с Аней мы легко нашли общий язык, она меня очень хорошо понимает. Она истинная женщина, мудрая, большая умница. Я эмоциональная, и где-то она меня терпела, успокаивала. Я в ней сразу признала свою родственную душу. Не зря же говорят — «нужно найти своих и успокоиться». Так вот, когда есть ощущение уже при первой встрече, что вы знакомы, просто не виделись тысячу лет, это как раз оно и есть. У меня и с Сигаревым было так же, даже возмущение: как так мы до сих пор не встретились, где его таскало, как он мог быть женат, он же мой абсолютно…

— Василий, вы — известный современный драматург с кучей литературных и театральных наград, вас ставят за границей…
Яна: Театроведами признан живым классиком, не могу не сказать — он вечно помалкивает, и я за него всегда хвастаюсь! Правда, он меня потом за это ругает. (Улыбается.)

— Правильно, хорошая жена и должна так поступать. Так вот вы при всех этих регалиях, по-моему, совершенно чужды всякой звездной болезни и остались довольно самокритичным. Это все плоды воспитания?
Василий: Я не чужд самоедства, и оно обязательно должно быть. Награды, разумеется, мне приятны, но, когда я пишу, у меня полное впечатление, что за кем-то записываю, являясь проводником мысли. Это все откуда-то приходит, и я многое не могу объяснить. Где-то даже не сразу ясен вложенный смысл. Позже уже сам начинаешь разбираться, критики тебе помогают…

— Василий, в какой момент вы решили сами снимать собственные сценарии?
Василий: Изначально хотел снимать уже и «Пластилин». Я готовился к этому с французским продюсером Жаном Луи Пиэлем, который сотрудничал с Вонгом Кар-Ваем, с Питером Гринуэем, с Никитой Михалковым… Уже нашел натуру, но проект сорвался. Тогда я, чтобы набраться опыта, купил камеру, свет и снял короткометражную ленту. А уж когда сел писать сценарий к картине «Волчок», знал, что снимать его буду только сам. Так и вышло. И вот теперь мы выпустили фильм «Жить», а скоро планируем снять черную комедию.

— Тоже с Яной в главной роли, как я понимаю?
Яна: Да, он без меня никуда. (Улыбается.)

— Яна, вы были в труппе звездного театра Николая Коляды, но только благодаря фильмам мужа прославились…
Яна: Да, у Коляды я числилась на подтанцовках, ни на что серьезное он меня не ставил. Главная роль у меня там опять-таки была в спектакле, который ставил Сигарев. Так что, чего скрывать, как актрису меня открыл Сигарев. Притом что я до сих пор не считаю себя профессионалом и даже просила Васю подстраховаться и взять на фильм «Волчок» другую актрису, — боялась, что не справлюсь. Но он был непреклонен.

— Нестандартный у вас подход. Другая жена-актриса убила бы мужа, если бы он предпочел ей иную коллегу. Умеете четко отделять семью от творчества?
Яна: Обязательно это нужно делать. В работе он для меня не муж, а режиссер прежде всего. И на площадке у нас только такое взаимодействие. Во время съемок иногда даже живем в разных номерах.

— Вы знакомы с состоянием депрессии. На пресс-конференции Яна призналась, что частенько впадает в меланхолию и может даже выпить в одиночестве… Мутные периоды часто случаются?
Василий: Вас интересует, запойный ли я? Нет. Но нерадостные дни, бесспорно, у меня бывают. Я скорее тучка, чем солнечный зайчик.
Яна: Но Вася — Козерог, им это свойственно, а я хоть и Водолей по знаку Зодиака и вроде дружеская, но подчас устаю от общения, и мне милее всего становится родной диван. А потом эта грусть отпускает.

— Наверняка уральцы вами гордятся…
Яна: Да, но многие уверены, что мы давно стали москвичами, поэтому нет такого ажиотажа. Иногда звонят, спрашивают, когда мы прилетим в Екатеринбург, придем на программу, а мы ведь дома.
Василий: И славы, которая очень мешает жить, лично я сторонюсь. Янке этого не избежать, а я не стремлюсь к узнаванию. На днях наша консьержка в доме вручила мне газету с моим интервью, спрашивает: «Это не вы случайно?». Нет, отвечаю, однофамилец, похожий на меня. (Улыбается.).