Детям известных родителей всегда сложнее доказывать, что ты не просто сын такого-то, а еще и сам лично что-то из себя представляешь. Сын известного журналиста-международника Юрия Выборнова работает на Первом канале 10 лет, и доказывать ему уже давно ничего не нужно. Спортивный комментатор Константин Выборнов уже сделал неплохую карьеру на телевидении, но останавливаться на достигнутом не намерен. Он мечтает когда-нибудь иметь собственную программу, прокомментировать финал чемпионата мира по футболу и взять интервью у Марадоны.

— Ваш коллега Василий Уткин однажды то ли в шутку, то ли всерьез сказал, что есть якобы такая примета: если Константин Выборнов комментирует матч — жди победы наших. Что скажете?

— Вообще на тему «фартовых» и «нефартовых» комментаторов шутят уже давно, и в первую очередь это связано с нашей сборной по футболу. Правда, не знал, что и по моему поводу тоже говорят такое. (Смеется.) Но, видимо, примета эта подкачала, потому что как раз недавно, во время моего комментария, Россия проиграла товарищеский матч Израилю, что было совершенно неожиданно, и для меня в том числе. Люди и сейчас пишут письма на телевидение: «Зачем вы ставите этого комментатора, наши опять проиграют!» Ну, а что делать, если сборная сначала играет плохо, а потом вдруг хорошо? Значит, комментатор «нефартовый». Хотя у нас, конечно, кроме смеха это ничего не вызывает.

— Последние два года вы появляетесь в кадре в очках. Перемена имиджа для придания солидности?

— Как в фильме «Место встречи изменить нельзя». «А трость ему зачем? Хромой, что ли?» — «Нет, трость он для понта носит, солидности добирает.» (Смеется.) Да нет, причина самая банальная — зрение не особо важное, к сожалению. В последнее время оно ухудшилось, а работа в новостях предусматривает использование суфлера. Можно, конечно, текст запомнить и на суфлер не обращать внимания. Но малейший сбой, и это уже чревато — прямой эфир все-таки. Поэтому очки просто помогают видеть строчки на суфлере. Хотя я к очкам все время относился скептически, но, посмотрев на себя со стороны, пришел к выводу, что они и меня не портят, и в работе помогают.

— Ваш отец — известный журналист-международник Юрий Выборнов, вы сами закончили факультет международной журналистики МГИМО, а работаете со спортивной информацией. Какая-то нелогичность прослеживается в карьере…

— Никакой нелогичности нет. Мой отец всегда был большим поклонником спорта: любил футбол, хоккей, играл в баскетбол, причем на довольно приличном уровне. Детство мое прошло в однокомнатной квартире, где вечерами меня укладывали спать на стулья, завешивали их пледом — получалась ширма. А отец в это время садился на пуфик перед телевизором, выключал звук и смотрел футбол или хоккей, которые показывали после программы «Время». Сначала он сидел спокойно, но хватало его минут на пять, после чего было слышно: «Куда бросаешь! А ты куда бьешь!» Тут я свою ширму отодвигал и тоже потихоньку приобщался к игре. В конце концов входила мать, и начиналось: одному — брысь от телевизора, второму — что это такое, 11 часов, а ребенок не спит? Так что любовь к спорту мне привили с раннего детства. Больше всего меня занимал футбол. Я и сам всю жизнь играл и из всех возможных газет и журналов вырезал и собирал какие-то заметки, рейтинги. Отец тогда был собкором в Италии, у него на каникулах я просматривал огромное количество всяких спортивных журналов. Тем более что уже в то время хорошо понимал по-итальянски. Так у меня накопилось грандиозное количество материалов и определенные знания.

— Которые потом реализовались в журналистике?

— Склонность к журналистике появилась как-то внезапно. Я всю жизнь наблюдал, как работает отец, но сам точно думал, что это не для меня. Он же мне, наоборот, говорил: «Ну что ты за увалень, нет бы взять и что-нибудь написать…» Однажды к нам в гости пришел его хороший друг с телевидения. Я как раз сидел, разложив свои кипы журнальных вырезок. Он обратил на них внимание и говорит: «А с телевидением у тебя как?» Я говорю: «Да пока никак». Он: «Хочешь попробовать?» Тогда как раз существовала программа «Спортивный уикенд», и я стал готовить там небольшие выпуски новостей. Появился азарт, так и остался в профессии. До отца я, конечно, еще не дорос и, может быть, даже не дорасту, потому что считаю, что имя он себе сделал очень большое. Но, по крайней мере, мне есть к чему стремиться.

— Кстати, как вашу работу оценивает отец? Репортажи, наверное, смотрит с пристрастием?

— Да, все репортажи, которые я веду, обязательно смотрит и, более того, записывает. Я ему сразу сказал: «Критикуй нещадно, потому что чем жестче ты будешь критиковать, тем лучше». Отец у меня, пожалуй, главный критик и советчик. К сожалению, он сейчас далеко находится (Юрий Выборнов — собкор Первого канала в Израиле. — «МКБ»). Но есть еще несколько людей, мнением которых я очень дорожу. В том числе и коллеги по работе.

— А вот в вашей собственной семье, насколько я знаю, не все приобщены к спорту. Супруга, кажется, к нему совершенно равнодушна?

— Я считаю, это нормально. У женщины должны быть другие интересы. Для меня гораздо важнее мнение Тани относительно того, как я выгляжу в кадре, как говорю. И, по крайней мере, она в курсе всех спортивных новостей. Со мной же трудно быть не в курсе, потому что, если я начинаю дома говорить о спорте, пока меня на осадишь, я не закончу рассуждать на эту тему. (Смеется.) Зато скоро начнем приобщать к спорту старшего сына Юру. Сейчас отдадим в бассейн, потом хотелось бы, чтобы он занялся теннисом. Но навязывать ничего не буду — ребенок только пошел в первый класс. А Ритка еще совсем маленькая, два годика. Хотя в футбол уже играет по-взрослому. Мяч ей, видите ли, подавай большой футбольный, а не маленький, теннисный. Причем говорит: «Чего ты, папа, бьешь так слабо? Давай бей сильно». В общем, у каждого из нас свое распределение ролей.

— На ком в семье лежит роль воспитателя?

— На маме, конечно. У меня времени в любом случае меньше, но по возможности я стараюсь, если выдаются свободные дни, проводить их вместе с детьми. Нахожу какие-то способы для развлечения подрастающего поколения. Особенно помогаю, когда уезжаю дней на сорок куда-нибудь на Олимпиаду. (Смеется.)

— Кстати, вы ведь уже побывали на четырех — в Атланте, Нагано, Сиднее и Солт-Лейк Сити. Какие самые яркие впечатления остались?

— Их очень много. Почему-то в памяти остался огромный Олимпийский парк в Сиднее. Помню, там было четыре входа — Северный, Южный, Западный и Восточный. Там постоянно что-то объявляли по громкоговорителям, и было одно замечательное объявление, мы долго смеялись: «Информация для уважаемых посетителей Олимпийского парка. Обращаем ваше внимание, что Северный вход и выход из Олимпийского парка находятся на севере Олимпийского парка». Почему они сделали такой акцент на этом — непонятно. Конечно, везде была атмосфера праздника. Когда мы ходили по улицам — в Америке у людей была не просто улыбка до ушей, у них аж рот на затылке сходился от радости.

— У вас есть какие-то профессиональные мечты?

— Да их, в общем-то, много. Я ведь, по большому счету, еще ничего грандиозного не сделал. Есть, например, мечта записать интервью с Марадоной. Объясню почему. В свое время, когда отец работал в Италии, он брал интервью у Марадоны два раза точно. Один раз взял меня с собой. Для меня, 11-летнего пацана, это было просто фантастикой. Помню, когда Марадона вышел, я удивился, какой он маленький, ниже меня. Мы с ним потом поговорили, он написал мне пожелание на плакате. Это был год 87—88-й, он был тогда на пике славы. Поэтому сейчас мне самому было бы интересно сделать с ним интервью, как живет он в дни сегодняшние.

— Что касается вас, то вы в дни сегодняшние живете в престижной квартире в высотке. Как говорили раньше, в таких домах живут либо артисты, либо партийные работники. Квартира вам досталась по наследству или это собственное приобретение?

— Работник-то я скорее беспартийный. А квартира эта появилась у нас собственными усилиями, длившимися несколько лет. На самом деле этот вариант появился абсолютно случайно. В один день мы решили взять газету и посмотреть, какие квартиры продаются. Когда увидели адрес, поняли, что в этом же доме, только ровно этажом выше, живут Танины родители. Естественно, мы приложили все усилия, чтобы ее купить. В общем, это была «Операция Ы и другие приключения».

— Не пугает такое близкое соседство с тещей и тестем?

— Да у нас никогда никаких проблем не было. Наверное, в первую очередь в этом сыграло свою роль то, что мы с Татьяной всегда жили отдельно, не напрягая ни моих родителей, ни ее. А тут уж тем более — ходим друг к другу в гости, и все прекрасно. Так что очень хорошо, что все так сложилось. На самом деле случай в жизни играет большую роль. Я сам в этом убедился за 30 лет. Когда совершенно чего-то не ожидаешь, а потом оно происходит, начинаешь понимать — наверное, так и должно было быть. А когда что-то планируешь… Правильно говорят: если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Так что экспромтом — лучше не бывает.

— Тогда как бы вы продолжили фразу: «Если бы не случай, я бы не…»

— Случился. (Смеется.) Да так можно сказать практически о каждом глобальном событии в жизни. То же самое и с этой квартирой, и с моим приходом на телевидение… Если бы тогда к нам в гости не пришел друг отца, может быть, через месяц я бы свернул на какую-нибудь экономическую стезю и сейчас работал в банке. Если бы не случай, может быть, я бы и не женился. Мы ведь с женой как познакомились — пять лет вместе учились в институте, а встретились за два месяца до конца пятого курса. Тоже воля случая — оказались в одном месте в одно время. Просто нужно этот случай уметь рассмотреть. Мы, конечно, вольны определять свою судьбу, но только в определенных рамках.

P. S. На этих словах сидевшая рядом супруга оборвала Константина: «Кажется, сейчас начнется второй «Алхимик». Так в спортивном комментаторе погиб великий философ…