Михаил Шац и Татьяна Лазарева на съемках программы "Хорошие шутки".
материалы пресс-служб.

Михаил Шац: «Я — типичный подкаблучник»

Известный телеведущий является сильной половиной творческого и семейного дуэта с Татьяной Лазаревой. В последнее время его имя чаще появляется на страницах газет в связи с заметками об оппозиции, но повод поговорить о ТВ у нас тоже есть: на экран вернулись «Хорошие шутки».

— Михаил Григорьевич, я вас прекрасно помню еще со времен «О. С. П.-студии», но с тех пор многое изменилось. Вы стали большим теленачальником, продюсером, и вместо актерства теперь в благородном костюме издеваетесь над нашими звездами. Как вы считаете: вследствие всех этих перемен вы для себя что-то приобрели или потеряли?
— Во-первых, я не очень согласен с вашим определением моего статуса. Я не считаю свою должность большой и прежде всего остаюсь телеведущим. Хотя, наверное, приобретя за эти годы опыт, я пользуюсь им, пытаясь производить те программы, которые мне нравятся. И я ни в коем случае не издеваюсь над нашими звездами. Более того, не склонен согласиться, что наличие статуса позволяет это делать. Во-вторых, наверное, я просто стал старше. А вся логика изменений в моей жизни продиктована любопытством, которое меня ведет вперед. Из любопытства я стал врачом, потом из любопытства стал заниматься КВН, также из любопытства затем стал телеведущим. И вот сейчас — в некоторой степени функционером.


— Но чувства юмора при этом никак не растеряли?

— Об этом судить не мне, а людям, которые со мною общаются. Иронию к жизни я не потерял, это точно. А уж чувство юмора — как бог даст.


— Не жалеете, что теперь нет возможности заниматься актерской профессией на ТВ, как это было в «О. С. П.-студии»?

— В свое время в «О. С. П.» мы переиграли все, что возможно было для нас на тот момент, и накопилась некая усталость от этого. Опять же возник вопрос: а можно ли делать программу, не играя во что-то? Так появились передачи, основанные на импровизации, что позволяет нам не готовиться к ним заранее. А во-вторых, ни во что не играть.


— С кем-то из коллег по «О. С. П.» поддерживаете отношения?

— Не могу сказать, что мы поддерживаем отношения. Мы редко видимся, редко общаемся; скорее, у каждого из нас — своя жизнь. Но мы приблизительно понимаем, где кто находится в данный момент. Кто-то в Интернете, кто-то на телевидении, кто-то между телевидением и Интернетом. Всех далеко разбросало по жизни в разных направлениях.


— Я читала, что при подготовке новой серии «Хороших шуток» вы испытали практически все конкурсы на себе. Не хотели бы пригласить бывших оэспэшников, разделиться на две команды и всем вместе принять участие в программе?
— Не знаю, что бы из этого получилось! Боюсь, мне пришлось бы участвовать во всех конкурсах одному. (Смеется.)

В проекте «Слава богу, ты пришел!» Михаил Шац предлагал звездам оказаться в неожиданных обстоятельствах и сымпровизировать на заданную тему. Ольге Шелест вот однажды повезло стать медсестрой... Фото: материалы пресс-служб.

— А вообще насколько охотно звезды соглашаются валять дурака у вас в программе?

— По-разному. Никто не воспринимает ее как нечто обязательное. Это достаточно давнее шоу, и в нем, по-моему, уже перебывали все кто угодно. Те люди, которые приходят к нам сейчас, делают это потому, что они получают от этого удовольствие. А не потому, что испытывают желание «засветиться в ящике», чтобы их помнили.


— А что в вашем понимании действительно хороший юмор? Уж очень название у вашей программы «говорящее».

— Меня так часто об этом спрашивают, что мне уже даже стыдно стало из-за названия. Наверняка многим оно режет слух, потому что в этой фразе сквозит какая-то самоуверенность. Но это название придумали не мы: нам его дали, и мы забыли об этом. Хорошие шутки для меня — это те шутки, от которых испытываешь удовольствие ты и окружающие. Сложно сказать, что такое хороший или плохой юмор. Каждый определяет это для себя сам, без чьих-либо советов. Советы в юморе — это последнее дело. Я могу вам посоветовать фильм с хорошим актером. А говорить о юморе достаточно сложно.


— Но вы следите за тем, что появляется в этом жанре?
— Конечно, я что-то смотрю. Не являюсь фанатом какой-то программы, кроме футбола. Но если появляется что-то новое — я посматриваю. Не могу сказать, что меня что-то поразило в последнее время.


— А к анекдотам как относитесь?
— Ужасно! (Смеется.) Когда меня просят рассказать анекдот, я чувствую себя полным идиотом. А хорошие анекдоты забываю быстро.


— КВН, как ветеран движения, смотрите?
— Ветераны движения уже практически не двигаются! Я очень редко смотрю КВН, по большим праздникам. Вот, к примеру, на 50-летие КВН смотрел, потому что в нем участвовал. С тех пор не смотрел ничего. А в жюри там я уже был — моя мечта исполнилась, и этого достаточно. Если меня будут приглашать часто, я могу превратиться в Гусмана. А я не хочу этого. (Смеется.)


— Дорожите имиджем?
— Меньше всего, когда я что-то делаю, я думаю об имидже. Это последнее, что возникает у меня в голове. Возможно, это неправильно. Воспитание, окружение, дети — вот то, что, пожалуй, влияет на мои поступки.


— Но вам важно, что пишет о вас пресса?
— Естественно, особенно в последние месяцы. Наконец-то я могу сказать, что поучаствовал в каких-то скандалах. Прямо вот было настоящее ощущение! Конечно, я что-то читаю и смотрю, но далеко не всегда на это реагирую. Да, что-то откладывается в голове, но не это ведет меня по жизни. Иногда бывает обидно, иногда возникает недоумение. Не это главное.


— В последнее время ваше имя стало появляться в газетах в связи с политическими событиями. Неожиданно для вас.
— Неожиданно для вас. (Смеется.) А для меня — почему же? Я это делаю в здравом уме, не пьяным, не под влиянием наркотических средств. И для меня все абсолютно ожидаемо.


— Раньше вы не были замечены ни в чем подобном. Что подтолкнуло пойти на баррикады?
— Думаю, возраст. Если и дальше откладывать все на будущее: мол, со следующей недели я начну говорить то, что думаю… Так можно и до следующей недели не дожить. Поэтому не нужно ничего откладывать, так я для себя решил.


— Думаете, вы в силах что-то изменить?
— Я абсолютно уверен, что я в силах что-то сказать. Это уже первый шаг. А когда ты уверен, что можешь что-то сказать, у тебя все чаще появляется ощущение, что ты можешь что-то изменить.

— О каком-то логичном продолжении задумываетесь? Может быть, вступите в партию?
— Я задумываюсь только о том, чтобы мои слова не расходились с делом. И в этом смысле не исключаю для себя любого продолжения этой истории, потому что мне очень хочется, чтобы это не оказалось просто яркой развлекательной зимой, которую мы все провели на улице.

— На все митинги вы ходили вместе с Татьяной…
— Да, это был наш общий выбор.


— То есть вы единомышленники в этом вопросе?
— Абсолютно.


— А насколько часты для вас вообще разногласия в семье?

— Конечно, они возникают. Мы обычная, нормальная семья. Хотя, наверное, не совсем обычная и не совсем нормальная. (Смеется.) Поскольку у нас трое детей, то эти разногласия возникают каждый день. Это абсолютно типично для всех. Меня часто спрашивают: «А шутите ли вы дома?» или «Вы вместе работаете, потому что вы одна семья?» Я уже столько раз отвечал на все эти вопросы, что даже не знаю правильный ответ. Так вышло, так у нас с Таней получилось.


— Говорят, за время долгого брака супруги становятся похожи друг на друга…
— Внешне? Надеюсь, Таня не прочитает этого. (Смеется.) А по поводу внутреннего сходства… Во всяком случае, мы стали друг другу больше прощать. А раз мы прощаем — значит, понимаем наше различие. Все логично.


— Когда история вашего знакомства только начиналась, вы долго добивались Татьяны, ухаживали, можно даже сказать, ждали ее. То есть инициатива исходила от вас, что, наверное, опровергает стереотип, что выбор обычно делает женщина. Вы своим поведением показали, что может быть по-другому.
— Я рад, что кому-то что-то доказал. И в первую очередь, видимо, Татьяне. Так что, если кто-то воспользуется моим методом и добьется успеха, пусть пришлет мне цветы. (Смеется.) У нас получилось так. Уверен, что существует еще несколько миллиардов способов, как добиться своей цели. И что несколько миллиардов человек их найдут.


— Если инициатива в отношениях исходила от вас, наверное, вы и должны быть в семье однозначно главным?

— Нет, в этом смысле я являюсь типичным примером подкаблучника. Вообще большинство решений у нас принимает Татьяна со словами: «Миша, давай посоветуемся!»

Перед запуском нового конкурса «Колесо для дартса», Михаил Шац лично проверил конструкцию на безопасность. Фото: материалы пресс-служб.

— И дети тоже вьют веревки?
— Скорее, они просто живут. Дети очень разные, хорошие, и вызывают только положительные чувства. Каждый в своем возрасте, у каждого свои плюсы и минусы, проблемы. Но в целом они, конечно, доставляют радость, что и должны делать дети. Это их единственная обязанность.


— Кому из детей приходится уделять больше внимания?

— У каждого сейчас какие-то переломные моменты в жизни. Естественно, младшая, Антонина, у нас сейчас лидер по вниманию. Она много и смешно говорит, смешно двигается. Собственно, делает то, что должен делать человек в пять лет. Старший сын, Степан, находится на пороге взрослой жизни, у средней Софьи — своя подростковая история. Каждому нужно что-то сказать, что-то от них выслушать — это обычная история.


— На вас лежат какие-то определенные обязанности как на отце? Что, например, делаете только вы?

— Их, как ни странно, не очень много. Например, я читаю детям на ночь. С этим они обращаются только ко мне. Во всех остальных случаях ходят мимо с криками: «Мама! Мама!». Так что в этом смысле у меня довольно мало обязанностей.


— А читаете вы Антонине журнал «Красная Бурда», кажется?

— Да, у нас был такой период. (Смеется.) Тоня всегда ждала новых выпусков. А сейчас мы прочитали «Волшебник Изумрудного города», «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» и начали «Семь подземных королей». Антонина очень много слушает и, мне кажется, уже прослушала больше книг, чем ее старшие брат и сестра за всю жизнь. Я этому только рад.


— Смотря на детей, вспоминаете свое детство? Оно сильно отличается от детства ваших наследников?

— Конечно. Жизнь у них бурлит и проходит в таком информационном потоке, что они уже изначально впереди нас. Это не обсуждаемо. Они гораздо больше нас знают, больше ездят, путешествуют. Правда, к чему это приведет — большой вопрос. Наверное, каждое поколение заслуживает своего детства. Я как-то спокойно все это анализирую, без выводов.


— А у вас какие самые яркие воспоминания остались об этом периоде?
— Детство я всегда вспоминаю с теплотой. Оно было прекрасным, и я безумно благодарен и маме, и папе. Это нормальное детство типичного советского мальчика, в семье врача и преподавателя. С детским садом, со школой, с кружком во Дворце пионеров, с поездками в Эстонию. Было хорошо, светло, тепло, не голодно.
— Кружок во Дворе пионеров — это секция бокса?
— Я ходил в кружок авиамоделирования, но недолго. Секция бокса была отдельно.


— Какие-то навыки остались?

— Боксом я занимался недолго, чуть больше полугода, пока меня не исключили оттуда за то, что я толкнул мальчика в коридоре у себя в школе. Тренер у нас был не простой, а советский, с моралью. И посчитал, что, раз я толкнул мальчика, значит, больше боксом заниматься не буду. Потом еще были шахматы. Но, честно говоря, не могу сказать, что мне что-то пригодилось из того, что я узнал в кружках и секциях. Не там, видимо, формировались мои навыки и умения.


— Зато от профессии врача осталось умение делать уколы. Если вдруг заболеют дети, укол сможете сделать?

— Мне кажется, у меня стерлось все. Как будто была какая-то специальная кнопка, которая отключилась, когда я снял белый халат и повесил его на крючок. Либо ты врач и должен следовать клятве Гиппократа, либо ты не врач. Я предпочитаю второе. Я работал в достаточно специфических областях медицины, где очень важны квалификация, умения и знания. И если ты понимаешь, что все это не соответствует уровню, то лучше их вообще не употреблять и не использовать. Но, естественно, если что, оказать первую медицинскую помощь — посчитать пульс, измерить давление — я смогу.


— А когда вы обращаетесь за помощью к врачам, бывает, что те, кто знает вашу биографию, смотрят на вас как на коллегу?

— В Питере большей частью. Если я там бываю в больницах, то иногда встречаю своих однокурсников, которые уже завотделениями, есть профессора, но их мало. Окончание нашего курса совпало с катастрофой в советской медицине, и многие были вынуждены уйти из профессии и заниматься чем-то другим.


— Сейчас самым большим вашим увлечением остается футбол.
— Из игр, пожалуй, да.

Семейное путешествие в Андалузию: Татьяна, Степан, Михаил и Антонина. Софья — с фотоаппаратом. Фото: личный архив Михаила Шаца.

— Вы многие годы болеете за «Зенит». Наверное, для команды являетесь своеобразным талисманом? Общаетесь с игроками?
— С игроками я периодически общаюсь, если есть возможность. Но вряд ли являюсь для команды талисманом. Талисман для «Зенита» скорее Боярский, это уже решено. Я претендовать не буду. Если ты талисман, то должен все время приходить на матчи. Поэтому та степень свободы, которая у меня есть на данный момент, меня полностью устраивает. Мы — чемпионы! (Смеется.)


— Когда-то вы мечтали снять комедию о футболе.
— Такую комедию уже кто-то снял. Я ее посмотрел и перестал об этом мечтать.


— Зато сами недавно снялись в фильме «Чапаев, Чапаев». Съемки закончились?

— Да, сейчас приступаю к озвучанию. Но это была достаточно стремная работа. Не просто андеграунд, а даже еще ниже. (Смеется.) Хотя мне очень понравилось. «Митьков» я знаю еще с института, помню выставки, которые они делали. Любопытство к этим людям осталось, и когда я получил от них предложение — мне было лестно и приятно. Потом, я же согласился сниматься не за гонорар, а из интереса. Пополнил свою коллекцию работ, не более того.


— Недавно вас спросили, чего еще можно ждать от вашего дуэта с Татьяной, и вы сказали: либо новый телевизионный проект, либо четвертый ребенок. Что вероятнее?

— Вероятнее, новый четвертый телевизионный проект. То есть что-то среднее. (Смеется.) У меня есть несколько новых телепроектов, которые я сейчас продюсирую и которые должны выйти осенью. Есть еще ряд задумок, которые нужно будет где-то реализовать. Честно говоря, я вполне доволен своей телевизионной судьбой.


— Когда-то вы сказали, что в 60−70 лет представляете себя на белой яхте, качающейся на волнах в какой-то красивой бухте. Ваши представления о будущем не изменились?
— Я не отказываюсь от того, что сказал, и такой вариант меня устраивает. Хотя в последнее время я понял, что могут быть и другие. В зависимости от того, как сложится ситуация в стране, это может быть совершенно противоположная история, связанная с не очень красивыми пейзажами в других регионах. Так что в последнее время мысль о яхте стала ускользать от меня.


— Другие регионы страны — я надеюсь, нашей? Или в связи с оппозиционными настроениями вы намерены покинуть Россию? У вас ведь, кажется, есть дом в Испании?
— Нет, мы просто снимаем там часто жилье, любим отдыхать в Марбелье. Мысли уехать навсегда из страны у меня нет. А путешествовать — да, мы любим. Этим летом планируем помимо Испании большое путешествие в Штаты с детьми. Пока вся семья еще может собраться, старшие дети еще не посылают нас подальше, мы хотим воспользоваться такой возможностью.

Популярные статьи