Когда Кети стала солисткой легендарной группы, не все верили в ее успех. Как молодая певица уживется с мэтрами? Лет ей почти столько же, сколько и самой группе. Однако с приходом этой юной жизнерадостной девушки коллектив словно обрел новое дыхание. Две премии «Золотой граммофон» за песню «Улетаю», победа в «Песне года» в 2005 году, премия MTV RMA в номинации «Лучшая группа» — далеко не полный перечень наград. Сама Кети, слегка подправив внешность и обзаведясь модными нарядами, очень быстро влилась в московскую тусовку. Она завсегдатай светских мероприятий, и, похоже, такой образ жизни ей весьма по душе.

— Кети, считаете ли вы себя успешным человеком?

Кети ТОПУРИЯ: «Конечно. Для меня успех — это гармония с собой. Когда-то, о чем ты мечтаешь, воплощается в реальность. Если я хочу чего-то добиться, прилагаю к этому максимум усилий и довожу дело до конца. Моя жизнь — такая, какая она есть сейчас, — меня вполне устраивает».

— Неужели быть солисткой «А-Студио» — предел ваших амбиций? Любой артист, поющий в группе, наверняка мечтает о сольной карьере.

Кети: «Я всю жизнь выступала соло и мечтала о музыкальной группе, потому что чем больше народа на сцене, тем веселее. И потом, в „А-Студио“ я все равно пою одна, а ребята играют».

— До того как попасть в этот коллектив, вы слышали его песни?

Кети: «Я ненавидела российскую эстраду, и единственный диск, который у меня был, это „А-Студио“. Я реально обожала эту группу. Моей любимой песней была „Любовь-река“. И так странно, что сейчас я пою песни из репертуара „А-Студио“, хотя, конечно, звучат они иначе — не так, как пятнадцать лет назад».

— Давайте, кстати, вернемся на пятнадцать лет назад. Что-то указывало на то, что вы натура неординарная? Говорили окружающие: из этой девочки выйдет толк?

Кети: «Я пела всегда и везде: дома, в школе, во дворе, на улице. Там меня и заметили. В нашем доме на пятом этаже жила учительница вокала, которой я так надоела своим пением, что она попросила: „Кети, продиктуй-ка мне телефон своей мамы“. Потом она позвонила и сказала: „У вашей дочери определенно есть талант, пусть она приходит ко мне на занятия“. Благодаря ей я и нашла свое призвание».

— В вашей семье кто-то был связан с музыкой?

Кети: «Мой дедушка очень хорошо пел, но он делал это во время наших семейных торжеств, застолий. А профессионально музыкой никто не занимался».

— У вас было счастливое детство?

Кети: «Да, очень. Часто вспоминаю свой двор. Мы играли, строили шалаши, знакомились с какими-то мальчиками… И с теми ребятами из детства мы поддерживаем отношения до сих пор. Когда меня спрашивают, в какой момент своей жизни я бы вернулась, отвечаю, что лет в тринадцать — то была самая счастливая для меня пора».

— Вы не были девочкой-паинькой?

Кети: «Нет, я лазила по гаражам, играла в войнушку, дралась с мальчишками. Была первой в соревнованиях на великах. В общем, не была типичной грузинской девушкой-скромницей».

— Вы ведь единственный ребенок в семье?

Кети: «Да. Но в семье моего дедушки было девять детей. Так что представьте, сколько у меня двоюродных и троюродных братьев и сестер! У меня никогда не было ощущения, что я одна».

— Родители снисходительно относились к вашим детским шалостям или все-таки держали вас в строгости?

Кети: «Нет, меня баловали: разрешали почти все, покупали то, что я просила. Но лет до семнадцати я не помню, чтобы меня отпускали одну куда-то отдыхать. Даже на выездные концерты в другие города меня сопровождала мама. Мне не разрешали гулять допоздна. Контролировали, в общем».

— А как же первая любовь?

Кети: «Конечно, она была. В пятнадцать лет я безумно влюбилась. Тогда мне казалось, что это навсегда, что я без этого мальчика жить не смогу. Он тоже был музыкантом, пел в популярной мальчиковой группе. Мы вместе гастролировали. Все девчонки сходили по нему с ума. Но он выбрал меня. Мы встречались около года. А потом со временем все как-то поутихло, сошло на нет».

— Кети, год назад вы потеряли отца… У вас с ним были близкие отношения?

Кети: «Да, конечно. Почему-то некоторые газеты писали, что мы не общались, — не знаю, откуда они это взяли. У нас с папой всегда были прекрасные отношения — теплые, семейные. Он очень гордился тем, что я стала эстрадной певицей, ему нравились мои песни. И он всегда мне помогал — и морально, и материально. На его деньги я снимала свои первые клипы… Он делал все, что мог, хотел, чтобы я была счастлива…»

— Вы могли доверить ему свои девичьи тайны? К кому вы шли со своими секретами — к отцу или к маме?

Кети: «Свои секреты я хранила при себе. (Смеется.) Не то чтобы это было нечто страшное, нет. Но если я как-то не так поступила, кому-то соврала (мелочи, которые на тот момент казались мне серьезными) — я не могла признаться в этом родителям. Меня бы не поняли».

— Ваш отец погиб от передозировки наркотиков. Для вас это табу?

Кети: «Для меня, как и для любого нормального человека, наркотики неприемлемы. Это вообще не моя тема: я очень отрицательно к ним отношусь. Сама никогда ничего такого не употребляла и не думаю, что стану это делать».

— Многие артисты говорят, что из-за напряженного гастрольного ритма нуждаются в стимуляторах. Кто-то пьет, кто-то сидит на антидепрессантах…

Кети: «На самом деле на гастролях я не особо устаю. Есть музыканты, которые приезжают в какой-нибудь город и начинают там с организаторами тусить, бухать. А я просто сижу в своем номере, готовлюсь к концерту. Иногда кто-то из группы поднимается ко мне в гости. У меня на гастролях жизни нет, только работа. Поэтому наоборот — когда я приезжаю в Москву, во мне энергии хоть отбавляй, хочется действия, экшена».

— Предложение заменить в «А-Студио» Полину Гриффитс приняли не раздумывая? Все-таки Россия — чужая страна…

Кети: «Я и так собиралась переезжать в Москву, папа уже тогда жил здесь. Я училась в Государственном университете Грузии на факультете психологии, думала после первого курса перевестись. Тбилиси — прекрасный город, очень красивый, но мне там уже начинало надоедать. Куда ни придешь — одни и те же лица. В творческом плане я свой максимум там сделала. А тут общая знакомая — продюсер — свела меня с ребятами из „А-Студио“. Они пригласили меня на прослушивание, и все прошло прекрасно. Единственное, я до сих пор так и не забрала документы из института».

— Трудно ли вам было здесь осваиваться, такой ли вы представляли себе столичную жизнь?

Кети: «Я бывала в Москве и до того, как сюда окончательно переехала. Не могу сказать, что она мне безумно нравилась. Пробки, климат кошмарный, суета, нет близких друзей. Но я знала, что привыкну и полюблю этот город, потому что здесь интересная работа и больше возможностей для творческой реализации. Потерпела год, второй, а на третий влюбилась в Москву».

— А где вы жили, кто вам помогал?

Кети: «Я снимала квартиру на улице 1905 года. Мне помогали мои родные, материальных проблем у нас никогда не было. Ну и потом, я сама зарабатывала нормально, могла себя обеспечивать».

— В группе вас как восприняли? Они такие мэтры, взрослые дяди, а тут пришла молодая девочка…

Кети: «Конечно, они давали советы, но чтобы мне указывать или запрещать что-то — такого не было».

— Вы к критике спокойно относитесь?

Кети: «У меня взрывной характер. Но если ко мне подойти по-хорошему, я всегда это нормально воспринимаю. А если посторонний человек, мнение которого для меня ничего не значит, начинает мне это мнение в жесткой форме высказывать, могу и не сдержаться. Послать в известном направлении».

— Пришлось ли вам что-то менять в себе: внешность, акцент, манеру одеваться?

Кети: «Основная проблема была в преодолении языкового барьера. В Грузии и после распада СССР выросло целое поколение, которое не говорит по-русски. Те люди, с которыми я познакомилась сразу после переезда в Москву, встречаясь со мной сейчас, удивляются: „Ты изменилась, раньше была такая молчаливая, застенчивая“. Я смеюсь: „Я просто научилась по-русски говорить“. И во время пения тоже проявлялся мой акцент — жесткое грузинское „х“. В процессе записи ребята все время меня поправляли. Потом я уже „догнала“, как надо говорить».

— Как вы решаете творческие вопросы: у вас демократия в группе или есть кто-то главный?

Кети: «Есть музыкальный руководитель Байгали Серкебаев, но поскольку наши музыкальные вкусы похожи, жестких разногласий и споров практически не возникает».

— А вы согласовываете с коллективом свое решение участвовать или не участвовать в каких-то интервью, фотосессиях?

Кети: «Я сама взрослая девочка и понимаю, что мне нужно для имиджа: что надо рассказывать, а что нет, оголиться мне или не стоит этого делать». (Когда одна из желтых газет опубликовала снимки полуобнаженной Кети, девушка тут же заявила, что это монтаж и она никогда не позволит себе сниматься в таком виде. — Прим. авт.)

— Некоторые издания пытались представить вас этакой роковой восточной красоткой, которая приехала и принялась соблазнять наших мужчин: Влада Топалова, Игоря Верника, Диму Сычева…

Кети: «Какая девушка не любит флирт, кого не радует мужское внимание? Это приятно, но я не придаю этому большого значения. Я вовсе не такая роковая вамп, какой меня пытались представить ваши коллеги. Я обычная девочка — любящая, преданная, верная».

— А какие у вас пожелания к спутнику жизни?

Кети: «Он должен быть сильнее меня. Если же я чувствую, что у меня есть над мужчиной власть, просто сажусь ему на шею и начинаю из него веревки вить. Еще он должен зарабатывать больше меня — не потому, что я алчная. Это мужская обязанность — обеспечивать семью. Для меня важно, чтобы мужчина обладал чувством юмора. И чтобы он уважал меня и мою работу. Если он будет запрещать мне заниматься творчеством, я просто не смогу с ним жить. Потому что у меня должно быть мое дело, мой собственный заработок, мои песни — я без этого просто умру».

— Как же вы представляете свою семейную жизнь?

Кети: «Еще никому карьера не мешала ее создавать. Все прекрасно выходят замуж, рожают детей и продолжают петь. Материальных проблем у меня нет, поэтому я вполне могу найти малышу хорошую няню. Да и мама поможет, если что. Поскольку я в семье росла одна и мечтала о братишке, я хотела бы иметь троих детей. Но это в будущем. Пока одного бы родить».

— Газеты писали, что вы отменили свадьбу из-за трагедии, случившейся с отцом…

Кети: «Нет, это не так. Мы с Левой никакой свадьбы пока не планируем. Не знаю, кто пустил эту утку. Прошлым летом мы поехали вместе отдыхать, и мне друзья телефон оборвали: „Ты вышла замуж! Поздравляем!“ Я говорю: „Подождите, никуда я не вышла. Это какое-то недоразумение“. Кто-то один придумал, и все газеты подхватили. Позже написали, что я перенесла свадьбу из-за смерти папы. Нет. На самом деле мы с Левой никуда не спешим».

— Хотите проверить чувства?

Кети: «Пока устраивают такие отношения. Да мы и не так уж долго вместе — чуть больше года».

— Я читала, что вы познакомились во время дорожной аварии…

Кети: «Нет, это другой мужчина был. (Смеется.) С Левой у нас общие друзья, мы познакомились в компании. И прежде чем начали встречаться, просто дружили. Я много хорошего о нем слышала от окружающих. Но на тот момент у него была своя личная жизнь, у меня — своя. А потом наши отношения с теми людьми закончились. Мы с Левой почувствовали, что нас друг к другу тянет…»

— Чем вас привлек такой мужчина — солидный, серьезный, судя по фото?

Кети: «Не могу сказать, что он такой уж серьезный в жизни. Мне с ним хорошо. Мне нравится, как он себя ведет, как ко мне относится. Он состоявшийся человек, у него свой бизнес. И внешне он, по-моему, очень симпатичен».

— А обладает ли он качествами идеального спутника жизни — уважает ли он ваше творчество?

Кети: «Да, он все понимает, но только ему, конечно, не нравится то, что я так часто уезжаю на гастроли. А я думаю, в этом есть свои плюсы: пока не видимся, успеваем соскучиться. Если каждый день смотреть, как кто-то мельтешит перед глазами, с ума сойдешь».

— Вы не ревнивы?

Кети: «Мы друг другу доверяем».

— Поддерживал ли вас Лева в трудные жизненные моменты?

Кети: «Да, он всегда рядом, когда мне плохо и когда хорошо. Утешал, когда умер мой папа. Когда я отмечала свой день рождения, приехал в мой город, познакомился с моими родными, друзьями. Он практически всех знает».

— Вы принадлежите к разным национальностям, культурам. Это не мешает вам общаться?

Кети: «Мы люди XXI века, и нет такого, чтобы различия — национальные или религиозные — могли помешать отношениям. А принципы поведения, взгляды на жизнь у нас совпадают».

— А гастрономические пристрастия?

Кети: «Я вообще не умею готовить. И слава богу, что мне не приходится это делать. По утрам мы обходимся яичницей и бутербродами. А потом уходим по делам. Обедаем и ужинаем в ресторанах. Чтобы дома готовить — у нас на это даже времени нет».

— А как любите отдыхать?

Кети: «В кругу друзей. Устраиваем посиделки в кафешках, или идем в клуб, а иногда вместе куда-то на отдых летим».

— А караоке вы любите?

Кети: «Ненавижу караоке! Меня все время заставляют там петь. Я бешусь, но соглашаюсь, чтобы не обижать друзей. Еще трудно слышать, когда кто-то поет фальшиво. Это раздражает слух. Хотя вообще я к таким людям с уважением отношусь: нет слуха, но он хочет петь. Пусть поет в караоке. Это гораздо лучше, чем лезть на сцену». (Смеется.)

— Есть что-то такое, что вам в жизни хочется попробовать?

Кети: «Мне хочется прыгнуть с тарзанки, но я боюсь. А еще мечтаю научиться кататься на лошади. Но тоже боюсь. Пару раз на съемках мне пришлось сесть в седло — думала, умру от страха. Сидела и дрожала. Наверное, эта картинка: я галопом несусь по полю верхом, с развевающимися волосами — никогда не воплотится в жизнь».

Фото: архив «МК», личный архив Кети Топурия