Музыкальный фестиваль «Столичное небо», проходивший в минувшие выходные в Тушине, несмотря на моросящий дождик, собрал огромное количество народу. А все потому, что приурочен он был к пятилетию телекомпании ТВЦ, поздравить которую и пришли москвичи. Сегодня к поздравлениям в адрес любимого канала присоединяются и его ведущие.
Елена СТАРОСТИНА
(«Дата»)— Елена, много ли дат удалось вам запомнить за время работы?
— Да у меня вообще нет никакой памяти на даты и года. Я почему-то хорошо запоминаю имена, фамилии и все, что связано со мною и моей профессией. А вот определенные даты — нет.
— А скажем, дату прихода на работу в телекомпанию ТВЦ вы можете вспомнить?
— Ну еще бы — 1 марта. У меня был первый эфир в «Дате».
— Сильно волновались?
— Не могу сказать, что это было волнение, но мандраж — абсолютно точно. Хотя многие говорят: «Ты столько лет в кадре, как ты можешь волноваться?» Поначалу я даже какой-то комплекс испытывала по этому поводу. А потом прочитала интервью пловца Александра Попова, где он говорит, что перед прыжком тоже испытывает некий мандраж. И, наоборот, считает это степенью своей готовности. Тогда я успокоилась. На самом деле я очень серьезно отношусь к своей работе. Не могу позволить себе за 30 секунд забежать в кадр — это неправильно. Я должна быть полностью готова за 40 минут до эфира, а оставшееся время — концентрироваться и заниматься только содержанием программы.
— В вашей семье есть какая-то дата, которую вы всегда отмечаете?
— Наверное, это 8 апреля 1996 года, когда родился мой сын Матвей. Он — самое лучшее, что есть у нас в жизни. Поэтому мы с мужем можем забыть про свои дни рождения, а вот о дне рождения сына — никогда. Гости, торт, свечи, подарки — это обязательно.
— А день рождения ТВЦ для вас праздник?
— Это очень приятное событие. И здорово, что мы с Мишей Сафроновым были к нему причастны: как герои России, отстояли на марафоне в Тушине 10 часов. (Елена и Михаил были ведущими фестиваля «Столичное небо». — «МКБ».) Я, конечно, вела разные концерты, но самое большое времяпровождение на сцене до этого у меня было пять часов. К тому же это не съемки программы в студии, а открытая площадка. И если на улице было не так холодно, то за кулисами, где мы просидели 10 часов, был жуткий сквозняк.
— Видела-видела, как вы в одеяло кутались.
— Да. Когда я поняла, что скоро окончательно замерзну, стала слезно умолять мужа (который простоял со мною все 10 часов), чтобы он поехал домой и привез одеяло. Но поскольку ехать ему не хотелось, Олег просто пошел на ближайший рынок и купил мне плед. Причем он очень понравился всем артистам. Я выхожу объявлять номер, возвращаюсь — а в моем пледе уже сидят то девушки из «Тодеса», то девушки из «Дайкири». К тому же провести 10 часов в непрерывном шуме музыки — это ужас. Я думала, или оглохну, или сорву голос — мы все разговаривали друг с другом только криком. К семи вечера стала зевать, а к десяти поняла, что у меня уже третье дыхание открылось. Мы с Мишей подумали, что смогли бы еще столько же отработать.
— Экстремальная у вас работа, ничего не скажешь. А что-то экстремальное в студии «Даты» случалось когда-нибудь?
— Помню, была годовщина фильма «Полосатый рейс». К нам на программу привезли шимпанзе по имени Антон. Так вот этот Антон так полюбил всех девочек — просто не слезал у нас с рук. Он, конечно, был очаровательный, симпатичный, лез обниматься, единственное — животные так пахнут… Когда мы начали снимать, помню, я голову отвернула и говорю: «Ну и запах!» Люди на улице потом долго спрашивали: «Лена, чем пахнет обезьяна?» На другой программе в студии были двое тигров. Один из них пока лежал — слопал от скуки напольный микрофон. Это все забавные истории. Но был и неприятный момент. В день рождения одного нашего известного актера мы решили позвонить ему в прямом эфире и поздравить. А он неожиданно начал нас отчитывать, что мы поставили его в один ряд с тем-то и тем-то, вместо того чтобы его дату вынести на первое место. Честно говоря, мы не ожидали такой реакции. Потом стал нас еще за что-то критиковать. В итоге я сказала: «Извините, но мы не принимаем ни один упрек в наш адрес, потому что они совершенно не соответствуют действительности». Тогда после трех минут публичных «воспитательных процессов» он все же соизволил сказать нам спасибо.
Михаил САФРОНОВ
(«Настроение»)— Миша, как большой специалист, дайте совет: если у человека плохое настроение, что нужно делать, чтобы его поднять?
— Вот вы меня считаете «большим специалистом по хорошему настроению», а у меня другого и не бывает. Как-то вот повезло в жизни, что настроение всегда хорошее.
— Неужели даже не вспомните, по какому поводу огорчались в последний раз?
— Конечно, не вспомню. А зачем? Просто нужно во всем, даже в огорчениях, находить повод для радости. Естественно, случаются какие-то трагические события — их надо просто пережить. А если вы просто огорчились — всегда можно жить с ощущением, что могло быть и хуже. Говорить себе: пусть это будет самое плохое, что случилось в моей жизни.
— Насколько настроение важно в работе телеведущего?
— Оно стоит почти на первом месте. Странная штука: на телевидении, как и на сцене, нельзя фальшивить. Аудитория сразу же это чувствует. Поэтому если задача твоей программы поднять людям настроение — то оно у тебя должно быть. Если настроения нет — честнее будет отказаться и не выходить в эфир. Со мной, слава богу, такого не было.
— Вы ведь раньше работали на радио…
— Да. Но там мне как артисту было немножко тесновато. Честно скажу, чувствовал себя как-то ущербно, потому что до аудитории доходил только мой голос. Телевидение дает больше возможностей проявить себя. Так я пришел работать на ТВЦ и считаю это большой удачей. Потому что наша программа настолько многоформатная, что два года работы в ней стали для меня хорошей школой.
— Самая лучшая школа, наверное, когда в прямом эфире происходит что-то незапланированное…
— Да уж. Помню, пришел ко мне в программу Алексей Кортнев. Мы говорили с ним о многих вещах, в том числе о спектакле «День радио», в котором группа «Несчастный случай» выступает в 12 различных амплуа. И попросил его спеть что-нибудь из этого спектакля. Он берет гитару, и дальше идет такой трущобно-урбанистический текст: «Я рос на свалке, индустриалке, меня воспитывали алики и галки…» Второй куплет: «Сидели тихо — никто не пыхал. Один брателло законтачил на чувиху. Не то Марина, не то Карина… Потом случайно головой разбил витрину. Его поймали, арестовали, велели паспорт и все из кармана — на стол. А он их — на хер: «Ю — мазефакер! Я, блин, свободный человек, я — рокопанкер». И все это в прямом эфире! Добрый режиссер на определенных словах показывает мой крупный план, а у меня на лице улыбка, а в глазах — легкая обреченность. Уже вижу, как пишу заявление об уходе за то, что допустил такое в эфире. После этого Кортнев отставляет гитару и говорит: «Ну, понятное дело, эта песня не предназначена для исполнения…» Думаю, сейчас скажет: в прямом эфире. А он: «…для исполнения под акустическую гитару. И это я вам еще третий куплет не стал петь». Думаю: «И слава богу». А потом мы его подключили к нашей кухне, где втроем, вместе с поваром, замечательно спели «Овощное танго».
— Кстати, вы в прямом эфире часто что-то готовите. А дома?
— Конечно. Очень люблю готовить первые блюда — классические супы, щи, борщ. И еще холодное болгарское первое блюдо — таратор. Это мой конек. Пусть вас не пугают ингредиенты — все проверено не единожды и абсолютно съедобно. Кефир или простокваша разводится с водой примерно до консистенции сливок. Туда мелко-мелко режутся свежие огурцы, укроп и чеснок. Дальше — по вкусу: можно чуть-чуть посолить, поперчить, добавить ложечку винного уксуса. Кто-то кладет еще молотые грецкие орехи или лед. Летом — это просто восторг. Освежает, бодрит — очень рекомендую!
Светлана КОНЕГЕН
(«Деликатесы»)— Светлана, ваша программа на ТВЦ, пожалуй, самая своеобразная. Когда вы предлагали эту идею руководству, не пришлось столкнуться с непониманием?
— Это ведь было лет пять назад, и наше телевидение тогда существенно отличалось от нынешнего. Оно было достаточно бледненьким, сереньким, жиденьким и гаденьким. Поэтому появление такого, извините, откровенного чудовища, да еще при этом имеющего наглость быть женщиной, оказалось очень сильным культурным шоком. В связи с этим вокруг меня постоянно водилась всяческая мифология, которая, как правило, к реальности не имела никакого отношения.
— Ваш имидж — это экранный образ или стиль жизни?
— Я думаю, дураку ясно, что я являюсь таким чудовищем не только на экране, но и в жизни. Телевидение, как вы знаете, препакостное местечко. Для того чтобы там выжить, любому человеку, а в особенности женщине, приходится становиться самым настоящим монстром. Вот, собственно, портрет этого монстра вы и видите в моем лице.
— Раньше у вас был более агрессивный образ: знаменитая взъерошенная прическа, очки. Куда все подевалось сейчас?
— Если уж говорить более-менее серьезно (хотя на самом деле серьезно я не говорю решительно никогда, а уж тем более с журналистами), мы решили несколько сменить имидж в сторону подчеркнутой женственности. И мне давно уже делают не какие-то сопли, а что-то вполне благопристойное. Естественно, эта смена имиджа работает на то, чтобы усилить контраст между тем, что я говорю, и моим собственным внешним обликом. Знаете, один политический дяденька, увидев меня на приеме «Единства», сказал: дескать, на экране я такая откровенная стерва, а в жизни, оказывается, такая потрясающая женщина. Ах, жалко, конечно, его разочаровывать, но что поделаешь?
— Откуда у вас столько друзей-политиков?
— Ну это вполне естественно. Политическая зона в нашей стране является наиболее мощной и энергетичной. А поскольку я жадна до чужой энергетики, то, естественно, рано или поздно все дорожки приводят туда. Хотя женщин там действительно мало, там возможны лишь жесткие мужские игры…
— А вы и сами, пожалуй, всяческие игры очень любите.
— Вся моя жизнь — игра. Но самая главная и соблазнительная игра в жизни — это, конечно, интриги. Это единственное, что меня занимает. Все остальное — семейные, моральные и прочие ценности — меня решительно не волнует. А интриговать — обожаю. В особенности в отношении сильных мужиков.
— Наверное, как любая женщина?
— Нет, не как любая женщина. В драке, например, я веду себя по-мужски. Я не царапаюсь, не визжу и не кусаюсь, а луплю прямо под дых.
Борис НОТКИН
(«Приглашает Борис Ноткин»)— Борис Исаевич, не хочу задавать вам банальных вопросов…
— Вы знаете, так как я сам все время интервьюирую, то могу сказать, что все собеседники делятся на две категории. Первая, вроде Николая Караченцова, — какой вопрос ему ни задашь, даже самый банальный, он обязательно ответит на него интересно и не так, как отвечал в прошлый раз. И другая категория людей: ты мучаешь собеседника час, задаешь вопросы, а потом выясняется, что мы наговорили только на пять минут передачи. Поэтому плохих вопросов не бывает, бывают дурацкие ответы.
— У вас ведь нет журналистского образования. Долгое время вы работали переводчиком. Как получилось, что ваша карьера резко повернула в другую сторону?
— Очень хороший вопрос. Если вы посмотрите на самых лучших наших журналистов, то по крайней мере две трети из них не имеют профессионального журналистского образования. А одна треть имеет. Это говорит о том, что журналистское образование было полезно только этой одной трети. Например, самый лучший, на мой взгляд, ведущий нашей телекомпании Леонид Млечин окончил факультет журналистики. Конечно, у него есть колоссальное преимущество, потому что он умеет в журналистике все. А я умею делать только то, чем занимаюсь.
— Вы ведь долгое время были переводчиком. Предложение о работе на ТВ было неожиданным?
— Совершенно случайным. Это был 1988 год, меня взяли ведущим программы «Добрый вечер, Москва». Потом пришли к власти демократы. Гавриил Попов, с которым мы приятельствовали еще с университета, стал председателем Моссовета и согласился еженедельно ко мне приходить на программу. Каждую неделю мы выступали по вторникам, причем прелесть заключалась в том, что Попов был олицетворением всего такого передового и прогрессивного, а я с ним спорил. Когда Попов ушел в отставку, его место занял Лужков. Так продолжалось до 1996 года. А параллельно у меня шла еще программа «Приглашает Борис Ноткин».
— О вас часто говорят как о самом бесконфликтном ведущем. Вы сознательно создаете себе такой имидж?
— А что значит бесконфликтный ведущий?
— Видимо, тот, который старается избегать острых вопросов в своих интервью, чтобы не обидеть собеседника.
— Я не считаю, что не задаю острых вопросов. Как раз делаю это очень часто. Другое дело — в чем смысл острого вопроса? Если в том, чтобы показать, «какой я крутой и как я его приложил», — это совершенно дурацкое занятие. Сегодня никого «приложить» нельзя. Это даже смешно.
— На передачах у вас часто бывали и иностранные гости. С кем запомнились беседы больше всего?
— У меня была очень интересная передача с дочерью Роберта Кеннеди — Кэтлин. Она стала сейчас, кстати, губернатором штата Мэриленд. Интересная программа была с американским писателем Харви Маккеем, автором книги «Как плавать с акулами и остаться целым». Это такой Карнеги для бизнесменов. Я потом получил массу благодарностей от наших российских бизнесменов, а книга после этой передачи была переведена на русский язык.
Дата публикации: 24 июня 2002
Просмотров: 2077